Кап, иди сюда! - [3]

Шрифт
Интервал

— Два шницеля и сто бутылок пива, — сказал Ахмат.

Ресторан был закрыт, официантки ещё не приходили.

— Пойдём пешком, — сказал Вадим. — Денег мало. У меня тридцать копеек.

— У меня ничего, — сказала я.

Ахмат показал пальцами «ноль».

— Неважно, — сказал Вадим. — В крайнем случае продам рубашку… Здесь недалеко: километров шесть. А там только бы до колхоза добраться.

— Десять, — сказал Ахмат.

— Спорим — семь, — сказал Вадим.

— Сосчитать можно, — сказала я. — По шагам.

— Давайте, — сказал Вадим и встал со стула.

Мы двинулись по липовой аллее. Молча. Потому что каждый считал.

— Сто, — сказал Вадим и остановился.

— Сто двадцать, — сказала я.

— Сто десять, — сказал Ахмат.

— Так ничего не выйдет, — сказала я. — Шаги разные. Пусть кто-нибудь один считает.

— Я, — сказал Ахмат и сразу пошёл.

— Я хлеба взяла, — сказала я.

— Правильно, — сказал Вадим. — А спички?

— Наверно, уже звонок был, — сказала я. — Староста отвечает, кого нет…

— Восемьдесят семь, — сказал Ахмат. — Вы будете разговаривать, а я считать? Умные какие…

Когда подошли к Долинску, стало совсем тепло; мы сняли куртки.

— Посидим? — сказала я.

Долинск — это курорт около Нальчика, поэтому там везде скамейки.

— Нельзя, — сказал Вадим. — Может быть погоня.

— Кто будет гнаться? — спросил Ахмат.

— Кто? Милиция, конечно.

— И Райка, — сказала я. — А мы от них — рраз — в кусты!

— Надо быстрей до заповедника добраться, — сказал Вадим. — Эх, была бы попутная машина!

Машины не было. Были только попутные ишаки с тележками. Но мы шли в два раза быстрей, чем они. Сначала я немного устала, а потом ничего.

— Сходим под трубу? — сказал вдруг Ахмат.

— А милиция? — спросила я.

— Там никого нет. А вода, знаете, полезная! Тёплая-тёплая.

Мы свернули налево под гору и в лесок и скоро увидели трубу. Она стояла в земле, как буква «Г», и из неё текла вода.

— От всех болезней помогает, — сказал Ахмат. — Даже от гриппа. Здесь бассейн будет.

Вокруг трубы было маленькое озеро. Мелкое, по колено. Мы сняли туфли и вошли в тёплую воду. Ребята подставили голову под струю и начали брызгаться, а я отошла. Мне вдруг захотелось в школу, но я ничего не сказала.



— Теперь недалеко, — сказал Вадим, когда вышли на дорогу. — Два километра. А там только до колхоза добраться.

— Четыре, — сказал Ахмат.

Они опять заспорили, а мне очень хотелось есть, но я молчала.

— Попутная! — закричал Вадим и замахал руками, но машина не остановилась.

— Ну и хорошо, — сказал Вадим. — А то ещё начали бы спрашивать: куда, зачем?

…Вот он, наконец, заповедник! Дорога кончилась, вернее, сделала петлю и повернула обратно. Справа подымался склон — на нём трава, кусты и почти сразу лес. Совсем близко. А слева стояла буровая вышка с насосом — он похож на руку, которая всё время сгибается в локте. Рядом с вышкой было несколько зданий.

— Что я говорил? Смотрите! — сказал Ахмат.

Мы поднялись немного по склону и подошли к недостроенному каменному дому. У него были только стены и дырки для окон.

— Тихо! — сказал Вадим и оглянулся. — Никто не видит? Тогда полезли.

Мы забрались в дом через окно и плюхнулись на пол, вернее, на траву. Тут было почему-то много мух. Они сидели на стенках ровными рядами, как птицы на проводах.

— Поедим? — сказала я.

Хлеб у меня в портфеле совсем высох за ночь. Ещё были помидоры, а у Ахмата кусок хичи́на — такой балкарский пирог с мясом.

— Здо́рово, — сказала я. — Наверно, пятый урок кончился? Интересно, что Райка думает?

— Пошли в лес, наломаем веток. Спать-то здесь будем? — сказал Вадим.

— Лучше в лесу, — сказала я.

— Там кабаны бегают, — сказал Ахмат. — Это ведь заповедник. Их почти не стреляют. И другие звери.

— Тигры, — сказала я.

— Не смейся. Мне дед рассказывал. Кабан, может, пострашней тигра. Неважно, что свинья. Клыки у него больше, чем твоя ладонь… И другие звери есть: медведь с белым горлом, енот…

Мы заходили всё дальше в лес. Уже не слышно стука насоса на буровой вышке — только наши шаги да хруст веток. А может, это не наши шаги?

— Ой! — вскрикнула я, потому что в кустах что-то мелькнуло.

— Наверно, лань, — сказал Ахмат. — Или ещё кто-нибудь.

— Кабан? — спросила я.

— Кто его знает.

— Плохо, что у нас одежда не зелёная, — сказал Вадим. — Как у разведчиков. Никто бы в лесу не нашёл… Ну ничего. Вот до колхоза доберёмся…

— У меня зелёное платье есть, — сказала я. — С короткими рукавами.

— Было да сплыло, — сказал Вадим. — Разведём костёр?

— Картошки, жалко, не взяли. Испекли бы, — сказала я.

Мне опять захотелось есть.

— Завтра нароем, — сказал Ахмат.

Мы натаскали сухих сучьев и зажгли костёр. Я уже не боялась кабана, потому что знала — дикие звери к огню не подойдут!

— Давайте что-нибудь рассказывать, — сказала я. — Чур, первая.

Я рассказала про то, как жила-была королева леса, по имени Джуна. И однажды она рассердилась на нимфу…

— Кто это такая? — спросил Ахмат.

— Ну… её подчинённая, — сказала я. — Очень рассердилась. И знаете, что сделала? Так, чтоб этой нимфы на свете не стало. Ни тела, ни головы — ничего. Один голос. И то даже говорить не разрешила, а только отвечать.

Я вскочила, отбежала на край поляны и крикнула:

— Вадим!

«И-им…» — услышали мы.

— Эхо! — сказал Ахмат.

Продолжить чтение
Еще от автора Юрий Самуилович Хазанов
Случай с черепахой

Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.

Кира-Кирюша, Вова и Кап

Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.

Горечь

Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.

Знак Вирго

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Мир и война

От автора: Эта книга и самостоятельна, и служит, в то же время, продолжением предыдущей, носящей не слишком ясное название «Знак Вирго», что означает «Знак Девы», под которым автор появился на свет.Общее заглавие для всего повествования о своей жизни, жизни моего поколения и, в какой-то степени, страны я бы выбрал «Круги…», или (просто) «Это был я…» А подзаголовком поставил бы пускай несколько кокетливые, но довольно точные слова: «вспоминательно-прощально-покаянный роман».

Черняховского, 4-А

Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.

Рекомендуем почитать
Настойчивый характер

В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.