Канун Армагеддона - [21]

— Вот уж поистине! — воскликнул разочарованный сэр Таулас. — Но что же было дальше?

— Барон, задушевный друг сэра Джона, уже подскакал к месту столь скоротечной и столь безрезультатной схватки. Сзади поспешали остальные, уже готовя славословия в честь героя, от которого спасаются позорным бегством самые грозные и ужасные чудовища. Сэр Джон со вздохом убрал меч в ножны. И тут из пещеры вышла… женщина. Была она заспана, немыта и растрепана, но платье на ней было из парчи с золотом, пальцы украшали кольца с драгоценными каменьями, на шее блеснуло изящное ожерелье. «О, мой герой! — воскликнула она, обращаясь к освободителю, прикрывая глаза после затхлого сумрака пещеры. — Я дочь местного короля, и мой отец с радостью выдаст меня замуж за вас, дав в приданое половину королевства…» Сэр Джон затравленно посмотрел по сторонам. Оруженосцы искренне улыбались, радуясь неожиданной и такой счастливой развязке. «Наконец-то сбудется мечта короля Кирсана — он дождался исполнения твоей священной клятвы и всласть погуляет на вашей свадьбе!»— торжественно воскликнул барон, задушевный друг сэра Джона.

— Тварь безмозглая, — процедил сэр Таулас, и неизвестно на чей счет относились его слова — к дракону, или к барону, другу сказочного сэра Джона.

— А высоко в небе парил зеленый, недосягаемый для гнева сэра Джона, дракон, — закончил свой рассказ хэккер Травл.

Сэр Таулас ничего не сказал. Он сам слыл жено-невистником. Но король Этвард знал, что старый рыцарь избегал женщин из-за шутливой угрозы Аннауры, супруги барона Ансеиса, которая в ответ на приставания сэра Тауласа пообещала, что Ансеис превратит его в жабу и Таулас не сможет держать в руках оружие. Таулас был очень напуган и поклялся никогда больше не приставать к женщинам. И сейчас, похоже, сказка алголианина задела его за живое. Хотя, если разобраться, смысл у нее был почти такой же, как и у выдумки самого сэра Тауласа — идешь по своим делам и иди. То есть следуй по жизни прямой дорогой, не отвлекаясь на пустяки.

— Как говорил сэр Катифен, — заметил король бриттов, — не мешай грибам цвести.

— Или не сгоняй щуку с яиц, — улыбнулся дебаггер Юнг, который слыхом не слыхивал о знаменитом на всю Британию певце.

Хэккер Травл почувствовал, что вполне ответил на сказку сэра Тауласа, но злорадствовать не стал, а обратился к Этварду:

— Ваше величество, может, и вы расскажите нам что-нибудь поучительное, путь еще долгий.

Этвард хотел ответить, что не знает историй, достойных уже услышанного, но тут же вспомнил покойного сэра Катифена. Тот, правда, не рассказывал сказки, а пел под арфу прекрасные баллады — старинные и собственные, многие были по существу длинными повестями. Этвард любил слушать его по вечерам, под негромкий треск огня в камине, и сэр Катифен, всегда безошибочно угадывая настроение господина, пел то грустные, печальные истории, то описывал героические подвиги и легендарные битвы, то исполнял веселые, задорные и даже скабрезные песенки.

— Хорошо, — кивнул Этвард и принялся рассказывать первую же балладу сэра Катифена, которую вспомнил:

— Так вот… в незапамятные времена, скорее всего еще до Великой Потери Памяти, жил-был на свете рыцарь по имени Мэтьюр. Он был молод, но для своих юных лет уже неоднократно прославил свое имя в битвах под знаменами великого короля…

Этвард запнулся, посмотрел на сэра Тауласа, но продолжал историю, как помнил:

— …под знаменами короля Кирсана. Так вот… Мэтьюр торопился с победоносной войны в свой замок, где его ждала прекрасная Лиллит, дочка его сюзерена барона Старфа. Собственно, война с майстрюками была еще не закончена. Произошла лишь решающая битва, в которой сэр Мэтьюр показал чудеса храбрости. Перед армией короля Кирсана были как на блюде выложены на поток и разграбление беззащитные богатейшие торговые города неприятеля. Все рыцари жили в предвкушении богатой добычи. Но барон Старф понял желание Мэтьюра покинуть победоносные войска и по-отечески благословил. У молодого рыцаря словно крылья за спиной выросли. Он не побоялся, чтобы сократить путь, избрать безлюдную дорогу среди Чертовых гор, о которых ходила дурная слава.

Этвард рассказывал довольно медленно, но его никто не торопил и не перебивал.

— Единственная дорога… Это одно название, что дорога… просто горная полузвериная тропа пролегала мимо замка, у ворот которого стоял жуткий монстр с огромным мечом. Позади монстра виднелся какой-то человек — он что-то показывал жестами и расценить их можно было только как отчаянную просьбу о помощи. Великан был ужасен и мерзок. Он стоял на замковом мосту с мечом в руках, и отвратительная отрыжка оглашала окрестности. Агрессивность намерений монстра не вызывала ни малейших сомнений. «Господин, — подал голос оруженосец Стар, служивший когда-то еще отцу Мэтьюра, — ночь скоро, лучше отступить и заночевать в горах, утро мудренее». Но Мэтьюр уже соскочил с коня… На том, котором он ехал, не было боевых доспехов, а пересаживаться на боевого скакуна он не стал… Так вот, сэр Мэтьюр обнажил меч и направился к грозному монстру, потому что не привык отступать перед неприятелем.