Канун - [56]
Молила, встав на колени:
— Ну милый! Ну я прошу! Видишь, я на коленях! Вот, ручку поцелую! Ну скажи! Еще вот поцелую ручку!
— Проболтаешься, — отвечал, не отдергивая руки Толька. — Хоть ноги целуй — не скажу! Этого никто-никто не должен знать!
— Ей-богу, не проболтаюсь! Истинный бог! Хочешь, икону поцелую?
Толька думал угрюмо и мучительно.
— Поклянись гробом м о е й матери! — говорил торжественно, коварно подчеркивая слово м о е й.
Сестра что-то соображала.
— Постой! Ты сказал… м о е й. Значит, т в о е й? А… моя?..
У нее делалось испуганное лицо.
— Толька, что ты сказал?
Толька же отходил решительно к окну.
— Толька! — мучительно звенело сзади. — Толя!
— Тоня, милая! — оборачивался мальчуган. — Ты же сама знаешь! И себя, и меня мучаешь…
— Что я знаю? Я не знаю, я боюсь, — задыхалась девочка. — Скажи яснее.
— Не могу я… Ты… ты… Нет, не могу!
Толька вспоминал, как открывают роковые тайны в театрах. Входил в роль.
— Милая, сеет… милая, дорогая девочка! (Подчеркивал: девочка) Я… Нет, я не должен… этого… говорить!
— А, я знаю, — соображала вдруг Тонька. — Это — ужасно! Я… я… не сестра?.. Да?..
Толька вздрагивал, как бы от страха, протягивал руку (вспомнил — в балаганах так видел) и усиленно задыхался:
— О… дорогая!.. О… не бойся!.. Так богу угодно… Что я?.. О, ужас!..
Отбегал, как настоящий балаганный трагик, на цыпочках, картинно протягивал руку, как будто защищаясь от страшного видения, и зловещим шепотом произносил:
— Ты — подкинутый младенец!.. Крещена… имя — Параскева!
Последнее приводил из вчерашней газеты. Сестра дико взвизгивала, тяжело плюхалась в кресло.
Толька, увлеченный ролью, схватывался в неподдельном отчаянии за виски и, закидывая голову, шатался, как раненый:
— О, что я наделал! Безумец!
Тонька визжала ушибленным поросенком.
В дверь барабанила тетя Соня.
— Мучители!.. Опять? Вам мало?.. Что вы делаете там?.. Что ты с ней сделал, несчастный ребенок?
А несчастный ребенок, продолжая интересную роль, шипел на ухо сестре:
— Ты слышишь? Ни слова о страшной тайне!.. Иначе — погибнем! О, ты знаешь меня?
Скрежетал зубами:
— О, я тогда убью и тебя, и себя!..
В двери — беспрерывный стук.
Заливался Гектор.
Взвизгивала кликушей тетя Соня:
— Отворите же, изверги! Я умру! Вы меня в гроб вгоните!..
За несколько дней до приезда отца, Толька подводил итог всем своим озорствам.
Выписывал на бумаге. Некоторые с пометкою числа и месяца.
— Что я скажу вашему отцу, когда он приедет? — заламывала руки тетя Соня.
— Я все скажу сам. Вот!
Толька показывал листок.
Тетя Соня читала и пугалась.
— Боже! Ведь он убьет тебя!.. Несчастный!
— Не беспокойтесь, шкура у меня крепкая! Вот эта барышня завертит хвостом: «Я — ничего, это все Толька». Знаю я ваше дело!
Когда приехал капитан, все в доме радовались.
Толька два дня не выходил. На третий появился во дворе.
Ходил он, странно расставляя ноги. И плечи свои широкие держал приподнято. И как-то неестественно выпячивал грудь, точно за воротник, на спину, ему наливали воду.
На лестнице по секрету рассказывал Вене и еще некоторым, которые побольше:
— Выдрал знатно! По-капитански! Я ему списочек всех дел представил. Святая икона. И сестренку не показал. Вот истинный господь! А скажи я хоть слово, он бы ее устосал! Больно бьет, дьявол!
— Это отец-то дьявол? — укоризненно качал головою швейцаров Антошка.
— Ну так что? К нему не пристанет, хоть антихристом назови… Да-с! Представил ему списочек. А он сигару закурил. Долго читал. Потом: «Все, говорит, здесь?» — «Еще, говорю, тарелку разбил». — «Как разбил?» А ведь тарелку-то Тонька об мою башку разбила. «Так, говорю, разбил. Из рогатки расстрелял». Ну, он говорит: «Принеси Гекторову плетку». Собачью, значит. Принес я. Ну, он и начал. Эх, мать честная!
Толька ухарски сдвигал фуражку. Выбивался белобрысый хохолок. Глаза — дикие, озорные.
— Ка-ак даст! Как хлестанет! Вжж! Вжж!.. Здорово!
В доказательство расстегивал штаны. Задирал рубашку.
Ребятишки щупали сине-багровые рубцы.
— Больно? — спрашивали.
— Нет!
— А вот здесь — больно?
— А здесь, поди, больно, да?
Толька вздрагивал.
— Не… нет!
И добавлял спокойно:
— Не больно! Только вот сидеть нельзя.
— Здорово нажарил, — хихикал наборщицкий Петька.
— Ты бы не выдержал, конечно, — застегивался Толька. — Вот Веник выдержит. Он — крепкий. А тебе где же!
— А ты, небось, злишься на отца? — серьезно спрашивал Антошка.
— Нет! — искренно отвечал Толька. — Он — хороший. Я его люблю. А что выдрал — это не вредно. Я даже люблю, когда дерут. Святая икона! Зубы стиснешь! А как хлестанет — дух захватывает. Будто ныряешь. Хо-ро-шо!
— Хорошо, только сидеть невозможно! — хихикал опять Петька.
— Дурак! Это тоже хорошо! Зато когда заживут — приятно. А теперь, конечно, не только сидеть, а даже спине от рубашки больно.
— Здорово! — не унимался Петька. — Хорошо?
— Не вредно! — ухарски сплевывал Толька.
Толька Одышев в короткий срок сделался сказкою Славнова дома.
Даже приезд капитана и его жестокая морская порка, после которой Толька неделю не мог сидеть (даже обедал полулежа на боку), не оправдали надежд славновских отцов и матерей на умиротворение озорника и его сообщницы сестры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Вечное возвращение. Повести» – сборник знаковых произведений талантливых писателей 20 – 30-х годов XX века, незаслуженно забытых и практически не публикуемых современными издателями. Целью выхода в свет этой книги является популяризация произведений русских прозаиков классической литературной школы, знакомство с которой особенно полезно при нынешней вакханалии литературных авантюрных проектов.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.