Каноническое право: пути служения. Сравнительно-правовые очерки - [34]
Более сложная для канонической юриспруденции ситуация возникает, когда стороны намерены создать именно союз, но не тот, который является браком в церковном понимании. Выше, когда шла речь об ошибке как дефекте брачного согласия, рассматривались ситуации, когда в силу заблуждения относительно характеристик брака стороны заключали союзы, исключающие его существенные свойства. Аналогичное намерение может быть и при симуляции, но с той разницей, что в первом случае стороны искренне ошибались в отношении того, что такое брак, а во втором им известны существенные свойства и цели брака, но не в силу заблуждения, а в силу намеренной воли они исключают эти элементы из своего союза.
В таких случаях, впрочем, нельзя упустить из виду одну юридическую тонкость. Проиллюстрируем ее на примере намерения сторон исключить деторождение из своего союза, в связи с чем они совершают супружеские акты только в дни, когда зачатие у женщины невозможно. Такая ситуация должна оцениваться с точки зрения того, что они при заключении брака намерено исключили само право на совершение супружеских актов в эти дни либо же они не исключили само это право как таковое, но при этом не исполняют его в эти дни. Последствия будут различны – в первом случае брака нет, во втором случае брак есть. Вот как говорит об этом Пий XII: «Мы должны рассмотреть два предположения. Если уже при заключении брака хотя бы один из брачующихся имел намерения ограничить временем бесплодия[156]само брачное право, а не только его использование, таким образом, что в прочие дни другой супруг не имел бы даже права просить об акте, то это означало бы наличие существенного изъяна брачного согласия, которое повлекло бы за собой недействительность самого брака, поскольку право, происходящее из брачного соглашения, есть постоянное, непрестанное и не имеющее перемежающийся характер право каждого их супругов по отношению к другому. Если это ограничение акта днями естественного бесплодия относится не к самому праву, а только к использованию этого права, то действительность брака не подлежит обсуждению»[157].
Понятно, что доказательство истинных намерений сторон представляет собой нелегкую проблему. В связи с этим Кодекс устанавливает презумпцию, согласно которой «предполагается, что за соответствующими словами или знаками, используемыми при бракосочетании, стоит внутреннее согласие воли»[158]. Что же касается опровержения данной презумпции, то в ходе исторического развития канонической юриспруденции подход менялся. До Кодекса 1917 г. каноническая юриспруденция исходила из того, что иное намерение должно быть явно выражено, т.е. стать частью согласия. Впоследствии же Римская Рота стала следовать теории Гаспарри, согласно которой если при выражении брачного согласия лицо сохраняло «в себе» намерение против существенных элементов брака, то в таком случае брачное согласие лишено силы.
Брак под условием. Наличие такой правовой конструкции обусловлено контрактной предысторией института брака в каноническом праве западной традиции. В римском праве брак рассматривался в качестве разновидности договора, средневековое каноническое право с готовностью восприняло этот подход, поскольку он позволял ответить на целый ряд вопросов брачно-семейных отношений путем применения к ним хорошо разработанных договорно-правовых конструкций. Одной из проблем, которая решалась на основе конструкций договорного права, являлась проблема условных браков, т.е. когда брачное согласие давалось под условием.
Средневековое каноническое право выработало определенные подходы, положив в основу классификацию самих условий, выделяя среди них те, которые противоречили либо не противоречили существу брака, являлись или не являлись постыдными, наконец, относились ли они к настоящему или будущему времени. В определенной степени этот подход был воспринят и Кодексом 1917 г.
В настоящее время каноническое право католической традиции продолжает допускать возможность условия в брачном согласии, но в целом подход упрощен как по сравнению со средневековым, так и по сравнению с Кодексом 1917 г. Суть современного подхода в следующем.
Прежде всего принципиально не допускаются условия, относящиеся к будущему времени, – если сторона выдвигает в качестве условия брачного согласия именно какое-либо обстоятельство, относящееся к будущему времени, возникает дефект согласия, и брак не заключен[159].
Что же касается условий, относящихся к настоящему или будущему времени, то они допускаются, и действительность брака в этом случае ставится в зависимость от наличия или отсутствия соответствующего обстоятельства, о котором сказано в условии. Примерами могут быть: «я женюсь на тебе, если ты никогда не была раньше замужем» или «я выхожу за тебя замуж, если ты не алкоголик (не болен неизлечимой болезнью, не отличаешься аморальным поведением и т.п.)». Понятно, что такого рода условия в определенной степени выходят и на ошибку в качестве лица, о чем речь шла выше.
