Каньон - [17]

Теперь снег слежался, и Медвежонок мог двигаться быстро, но не стал. Он пробирался медленно, пристально вглядываясь в расстилавшееся вокруг и впереди пространство. Очутившись вблизи следов, вынул из колчана стрелу, уставил в лук и пошел по следу. Следы петляли взад и вперед, неизменно уводя все дальше вниз по каньону. Он увидел, где кугуар почуял бизонов, и, припав животом к земле, пополз, оставляя след, будто громадная змея. Увидел, что след, петляя, уходил в чащу кустов, дальше ничего не было видно. Он остановился. Постоял, стараясь припомнить, что говорили о повадках кугуаров старые охотники. Убив добычу, он не станет есть на открытом месте, а оттащит свою добычу под навес утесов или под дерево с низко растущими ветками. Поблизости нет таких утесов. Но впереди, в правой стороне, на расстоянии дальнего полета стрелы, стоит раскидистая сосна. А в сорока футах от нее — хороший заслон зарослей кустов.

Продвигался он очень медленно. Он старался, чтобы лыжи не стукнули друг о друга, старался, чтобы снег не скрипел, легко класть каждую лыжу, прежде чем налечь на нее всей своей тяжестью. Взяв вправо, он сделал круг и много долгих мгновений спустя зашел сзади зарослей, служивших защитой кугуару. Теперь он двигался еще медленнее. С бесконечной осторожностью раздвигал он кусты и прокладывал себе между ними путь. Наконец ему стало видно, что там, за кустами. Там был кугуар.

Он сидел под раскидистой сосной и, припав к земле, ел тушу подраставшего теленка, которому больше не суждено подрасти. Сидел спиной, чуть наискосок. Медвежонок видел, как колышется из стороны в сторону черный кончик хвоста. Видел, когда кугуар поднимал голову, чтобы соки свежего мяса стекали ему в горло, белые изнутри уши. Все, кроме кончика хвоста и ушей, было густо-коричневого цвета с красноватым отливом. Большой кугуар, очень большой.

Осторожно он оттянул стрелу назад, так, что кремневый наконечник едва не касался лука. Он целился в грудь, где стрела, пройдя под ребрами, попадет в сердце. Разжал руку, сжимавшую стрелу, и она вылетела из лука, тихо напевая песню смерти, но в полете стрела отклонилась и попала не в грудь, где она могла достичь сердца, а в бок, прошла сквозь большую мышцу и ударилась о кость.

Громадная кошка, извиваясь, подскочила в воздух п в воздухе заметила его, барахтаясь, приземлилась и умчалась гигантскими прыжками, разбрасывая снег, и вторая стрела, которую он уставил в лук до того, как первая поразила зверя, полетела следом, взмыла высоко и увязла в сугробе.

Он сильно опечалился. Значит, плохие у него стрелы. Не совсем ровные. Они не летят как надо. Никудышный он мастер по стрелам. Хороших мастеров было мало, и они изготовляли стрелы для всего поселка, и все приносили им подарки. Однако это его единственные стрелы. Одну из них унес кугуар, другую придется искать в глубоком снегу.

Все остальное утро и после полудня он шел по следам кугуара. Какое-то время их сопровождали пятна крови, потом эти пятна пропали. Кугуар двигался как тень, ускользая прежде, чем он успевал приблизиться или хотя бы догадаться, что зверь недалеко. Он обнаружил место, где кугуар попытался вытащить из бока стрелу и перегрыз ее, — на земле валялись мелкие щепки. Почти целый день шел он по следу и лишь три раза видел кугуара. Один раз он настолько приблизился, что пустил еще одну стрелу — она отлетела далеко в сторону. Ему было страшно. В нем нарастал тот страх, от которого рано утром дергались его мышцы. Может, его стрелы все-таки добрые стрелы. А не летят они потому, что злой дух, сидящий в кугуаре, слишком силен для них. Этот-то дух и отвращает их в сторону. Потом он догадался. Кугуар не просто бежит, чтобы уйти от него, скрыться и потом опять пуститься бежать, когда он, распутав все более густую вязь следов, подойдет ближе. Он не видел кугуара, когда тот выскальзывал из одного укрытия и скрывался в другом, но чувствовал, что зверь наблюдает за ним. Кугуар знал, что из каньона нет выхода, и следил за человеком, повторяя его движение, зверь не заходил в верхний, узкий конец каньона. Там запах человека был чересчур силен, потому что там находился его лагерь. Кугуар кружил в широком нижнем конце и, наблюдая за ним, постиг, что человек не может двигаться с той же быстротой, что и он, и что у его стрел слабые чары. Медвежонок вспомнил, что старые охотники говорили, будто кугуар никогда не нападает на взрослого человека, если только не попадет в такое место, откуда не может спастись. Но от этого было мало проку. Не все, что говорили старые охотники, непременно было сущей правдой.

Он бросил идти по следу. Все равно нельзя подойти близко к кугуару, пока тот наблюдает за ним. Скоро начнет темнеть. Он будет драться иначе: не позволит кугуару есть то мясо, которое тот себе добыл. Он отправился назад, туда, где лежала туша теленка, и попытался тащить ее. Туша скользила по снегу, но была слишком тяжела. Он разделил ее надвое, разрезав прямо под ребрами и разъединив позвонки. За два раза он перетащил все в кладовку. Когда он возвратился во второй раз, на снегу виднелись новые следы. Он не видел кугуара, но знал, что зверь следит за ним, и потащил мясо как можно быстрее. Затолкав оба куска в устроенную в трещине скалы кладовку, снова завалил вход камнями. Поискал в снегу еще камней, таких больших, какие он только мог сдвинуть с места. Навалил много-много и плотно подогнал один к другому.