Каникулы у моря - [9]

Женя настойчиво тянула меня за руку - подальше от этого не нравившегося ей места. Она ничего как будто не замечала и воспринимала мою горячность спокойно. Но во время разговора, как я убедился позднее, ей не надо было искать смысла в моих словах - и она лишь живо улавливала интонации.

Подул ветер.

Всего на мгновение я отвел взгляд от знакомого окошка. Но этого мгновения оказалось достаточно. Взяв под руку ничего не подозревавшую спутницу, я шагнул к нему, уже понимая, что опоздал. Да, опоздал.

Я не верю своим глазам...

Передо мной белеет стена камеры, по ней разбегаются причудливые желто-зеленые узоры - отблески волк. На решетчатых створках красуется замок. Я осторожно провожу пальцем по темному холодному металлу. Замок покрыт пылью, и кажется, что висит он тут давным-давно. Быть может, это порыв ветра поднял пыль и надул сора в заржавленную скважину.

Медной тусклой проволокой к знакомому окошку прикручена табличка: "Камера хранения переведена в помещение вокзала". Женя недоуменно смотрит на меня, и выражение какого-то преувеличенного удивления в ее больших светлых глазах сменяется другим: она как будто подозревает сговор. В тридцати шагах от нас по-прежнему лениво и бездумно плещется море.

...И ПОСЛЕДНЕЕ, ГЛАВНОЕ

Не люблю хостинский вокзал. Многолюдье в отпуске противопоказано. И все же я несколько раз пытался заглянуть туда... в окошко камеры хранения. Незнакомку я, разумеется, не встретил. Зато встретил Женю. Это произошло поздним вечером, и она, как мне показалось, смутилась. Я был смущен не менее.

Что же удалось выяснить? Что там работает отныне мужчина, и он непохож на того типа в очках, которого я приметил в старом помещении, под эстакадой. Работает он там, насколько мне известно, и по сей день. Кажется, камеру хранения поз же перевели на старое место. Незнакомка больше не появлялась. Думаю, она поплатилась все же за неопытность. С вещами в камере хранения пока не происходило ничего загадочного, голубой комнаты как не бывало. И это лишний раз говорило о серьезности случившегося.

Однажды на набережной я засмотрелся на зеленый камень в перстне. Молодая высокая грузинка стояла с подругой в нескольких шагах от меня. Камень на тонкой красивой ее руке живо напомнил о незнакомке.

Вот когда вспомнился странный сон! И светлый круг на стекле вертолета, и сломанная игла в оконном переплете... Камера хранения под эстакадой закрыта не случайно: ведь это вмешалась вторая женщина с зеленым гранатом. Наверное, это совсем обычная с виду женщина, а узнать ее можно по лучистому камню. О ней говорила со мной во сне незнакомка! ("Узнать предупредившего я могла бы по зеленому гранату. Такому, как у меня. Разве что крупнее и ярче". - "Значит, это женщина?" - "Женщина. Только... как это сказать... выше рангом..." - "И она здесь?.. Та, другая?" - "Выходит, здесь".)

...Я потянул Женю. Она освободила свою руку. Я подошел к девушке-грузинке. Мне запомнилось ее имя: Теа. Подруга ее вставила словцо:

- Все же Теа не продавщица ювелирного магазина, чтобы спрашивать у нее о драгоценностях.

- Ну что ты, Нина, - возразила ей Теа. - Если человек хочет узнать, что это за камень, я отвечу. Мой родной дядя Гиви подарил этот перстень мне в день рождения. - И Теа царственно подняла руку и показала мне его, и я убедился, что это не совсем то.

- Камень вам очень идет, - произнес я, памятуя, что Женя, вероятно, наблюдает сценку.

- Очень! - ответила подруга с акцентом (в грузинском языке нет ударений): - У Теа зеленые глаза, а у дяди Гиви хороший вкус.

- Спасибо, Теа. Спасибо, Нина, - скомкал я разговор, пытаясь быть учтивым.

Подруга Нина пожала плечами. Я вернулся к Жене, она холодно сказала:

- Интересуешься зелеными камушками?.. Это хризолит, а вовсе не гранат.

- Теперь я это знаю. Спасибо.

Чуть позже я вспомнил этот эпизод, но тогда меня уже не удивило, что Женя на расстоянии нескольких шагов смогла рассмотреть, что это не гранат, во всяком случае, не тот гранат, который я искал.

Мы пошли на пляж. Искупались. Знакомая электричка промелькнула в послеполуденный час над берегом. Аромат смол, пологие волны, красноватая галька, тишина... Мгновенное, щемящее чувство утраты. Или, быть может, предчувствие тревоги...

- Я сейчас уезжаю, - спокойно произнесла Женя.

- Как это - сейчас? А вещи, чемодан?

- Чемодан мне больше не понадобится.

- Шутить изволите!

- Нет. У меня всего несколько минут...

- Почему же ты меня не предупредила? - воскликнул я.

- Ну, знаешь... меня вовсе не надо провожать. Я сама.

- Сама!.. - повторил я и осекся.

Женя поспешно собиралась, а сумочка ее оказалась открытой, и я заметил внутри большой зеленый камень. Я замолчал как завороженный. Наши глаза встретились. Она тянула сумочку к себе. Но продолжала смотреть на меня. Перстень выскользнул на гальку. И подкатился к моему локтю. Еще не осознавая происшедшего, я поднял его. Отполированные грани сверкнули, и под ними грозно вспыхнул белый огонь.

- Гранат... - бормотал я смятенно, разглядывая камень, - такой я уже видел...

- Дай-ка, - тихо сказала она.

Я понял все; некстати выдавил из себя: