Каникула - [15]
– Вижу, ты уже соскучился по кафедре, – рассмеявшись сказала Вероника и взяла Глеба под руку. – Ладно, за неимением другой аудитории разрешаю читать лекции мне.
Не сговариваясь, они побрели в сторону дома, возле которого, говорят, сам Александр Сергеевич назначал свидания Наталье Николаевне. Правда это или нет, доподлинно неизвестно. Зато Глеб прекрасно помнил, что именно здесь случился их самый первый с Вероникой поцелуй.
Дело было летом, между вторым и третьим курсом. Твер-буль, как и сейчас, был напоен дивной смесью из цветочных ароматов и запаха ее волос. Прошел дождик и промочил их одежду насквозь. Влажное платье прилипло к телу Вероники, придав ее скромным на тот момент формам неотразимо обольстительный вид. Глеб неуклюже прижал девушку к себе, и они целый час не могли оторваться друг от друга. Все это время Вероника дрожала крупной дрожью – то ли от холода, то ли от наслаждения…
Он украдкой посмотрел на свою спутницу. Если она и вспомнила тот далекий день, то виду не подала.
– Подумать только, мне вчера приснился бой часов.
– Тех самых? – сразу догадалась Вероника.
– Ага, «Густав Беккер».
– Представь, они сохранились. Живут теперь в моей мадридской квартире.
– Да ну?
– Чистая правда. Все так же исправно бьют каждый час.
Все то время, пока они продолжали гулять, Глеб судорожно пытался подсчитать в уме, сколько же оборотов совершили покрытые патиной стрелки с того далекого августовского дня, что недавно во всех приятных подробностях привиделся ему во сне. Получилось что-то около ста тридцати тысяч. Хм, всего-то?
Расставшись с Вероникой, Стольцев всю оставшуюся часть дня размышлял о непонятном рисунке на пергаменте. Что за тайну он скрывает? В который раз Глеб разложил перед собой уже порядком потертую распечатку. Хм. А что если?..
Уже через минуту он торопливо набирал номер Лучко.
– Здравствуй, капитан! Это не Таро!
– Опять двадцать пять, – проворчал следователь. – А что это?
– Это снова бустрофедон.
– Хочешь сказать, что и тут тоже надо читать слева направо?
– Именно! В таком случае вместо taro получается orat!
– Ну и что? Один хрен бессмыслица какая-то.
– Вовсе нет. Orat на латыни означает «говорит». А еще это может означать: «просит», «умоляет».
– Умоляет? – хмыкнул капитан. – Глеб, это я тебя умоляю, не фантазируй.
– Да при чем тут мое воображение? Все очень логично. Получается, что изображенная на пергаменте звезда «говорит».
– Так все же говорит или умоляет? Говорит с кем? Умоляет кого?
Глеб замялся и засопел в трубку.
– Думаю, ответ следует искать на оторванной половине.
– И где же она?
– Скорее всего, дома у Гонсалеса.
– Ты предлагаешь расколотить все остальные статуэтки?
– Как вариант.
– Да я же самолично их все отсмотрел. Прорезь была только у коровы. А внутри остальных одна пустота. Мы там с двумя коллегами потом еще раз в шесть рук все прочесали. И ничего.
– И ничего, – эхом отозвался Глеб. – Ладно, дай мне время подумать и кое с кем посоветоваться.
Выяснив, что Буре уехал за город, Глеб отправился к нему на дачу. И дом, и участок, принадлежавшие Борису Михайловичу, служили ярким доказательством того, что в жилах профессора текла немецкая кровь – овощи с грядок претендовали на диплом ВДНХ, безупречную геометрию клумб можно было проверять самыми высокоточными приборами, и все равно не найдешь и тени погрешности, а оконные стекла блестели так, что руки соседских пацанов сами собой тянулись к рогаткам.
Глеб застал профессора за необычным занятием. Борис Михайлович с мастерком в руке, периодически сверяясь с фотографией Колизея, придавленной к земле бокалом вина, выкладывал из камня некое подобие миниатюрного амфитеатра. Три яруса каменных сидений полукругом опоясывали врытую в землю шашлычницу и огромную каменную столешницу.
– Что это вы строите? Храм Священного Гриля?
– Берите выше. Это будет настоящий кулинарный театр! – с гордостью объявил профессор, полностью разделявший неизбывную любовь Глеба к вкусной еде.
– Когда открытие?
– Недели через две.
– А что дают на премьере?
– Барашка.
– Хочу билет в партер, – умоляющим тоном попросил Глеб.
– Не волнуйтесь, у вас абонемент, – с улыбкой заверил его Борис Михайлович и отложил мастерок. – Ну-с. С чем пожаловали?
Они уселись на веранде с видом на уходящую за горизонт реку. Насладившись буйством летнего пейзажа, Глеб поделился с Буре своими догадками.
– Хм. Значит, вы думаете, надпись на пергаменте тоже следует читать наоборот? – уточнил профессор.
– Да, опять бустрофедон.
– Ну почему сразу бустрофедон? – возразил Буре. – Мало ли кто может начинать с правой стороны. Спросите китайца или японца, как ему сподручнее писать, и он ответит, что гораздо удобнее делать это, когда целиком видишь поле будущего иероглифа, а не перекрываешь его рукой, то бишь справа налево.
– Согласен. Но меня больше волнует другое. Что может означать слово orat применительно к звезде?
– А вот здесь-то как раз все понятно. Боюсь, я не совсем согласен с вашей трактовкой. Думаю, звезда ни с кем и ни о чем не говорит. Она указывает.
– Указывает?
– Ну да.
– А на что?
– Не знаю. Например, направление или место. Что-то вроде дорожного знака.
![Энигматист [Дело о Божьей Матери]](/storage/book-covers/45/45a5726e4dcce3dba3ed58975030392626ca80a4.jpg)
Во второй книге, продолжающей серию детективов о Глебе Стольцеве, главному герою предстоит разгадать загадку, связанную с кражей из московских музеев двух очень похожих между собой икон. Кто и зачем похитил «Богородиц» работы неизвестного мастера? Какая тайна кроется за старинным изображением Божьей Матери и Младенца Иисуса? И, наконец, что может быть общего у римского императора, правившего более полутора тысяч лет назад, с иконами, присланными в дар русскому царю? Лишь найдя ответы на эти непростые вопросы, Стольцев и другие участники поисков смогут выйти на след пропавших святынь.
Преподаватель кафедры истории Древнего мира Глеб Стольцев в результате несчастного случая приобретает неожиданный дар – взяв в руки любую вещь, он способен испытать то, что чувствовали люди, прикасавшиеся к этому предмету в прошлом. Теперь Стольцеву предстоит выяснить, каким образом античная монета времен Юлия Цезаря связана с чередой жутких преступлений, совершенных в наши дни.
После многолетних поисков идеального места для дачи семья москвичей приобрела недвижимость на берегу Эгейского моря, пребывая в полной уверенности, что мелкий косметический ремонт мигом превратит новое с виду жилище в дом мечты. Однако качество постройки оказалось настолько никудышным, что, для того чтобы привести дом в порядок, автору — в прошлом популярному телеведущему — пришлось прожить в строительной пыли долгих пять с половиной лет. За это время он успел рассориться с подрядчиками, подружиться с соседями, взять шефство над бездомными кошками, освоить местные обычаи, стать писателем, издать три книги и пройти через невероятное количество забавных приключений.
Все начинается, как подобает детективу. Одинокая гостиница в отдалении от крупных городов. Жестокое и таинственное убийство. Поиск преступника среди постояльцев. Но вскоре выяснится, что гостиница лежит на пути варварского нашествия, которое захлестнет земли империи — и окажется, что в деле замешаны могучие силы, от древних чар до разведок соседних стран. Пройдет много лет. Отгремят войны, границы государств изменятся, и вновь интриги будут предшествовать битвам на суше и на море. Но судьбы нескольких стран снова зависят от давнего убийства в одинокой гостинице на краю степей.
Остросюжетная повесть «Ноктюрн» А. Константинова (литературный дебют молодого екатеринбургского инженера) — это своего рода фантастико-политический детектив с «философской подкладкой».
Дороги нескольких путешественников пересеклись в отдалённом горном монастыре. Всех их влечёт таинственная долина, путь в которую заказан всем, кроме духовных подвижников, ищущих просветления.
Частный сыщик Ницан расследует преступления, совершенные при помощи магии.«… — А во-вторых, — продолжил Нарам-Суэн, — магические печати на входной двери ставились после погребения. И никто кроме наследника не знает, как они нейтрализуются.— А секретарь? — напомнил Ницан. — Вы же сказали, что при вскрытии склепа присутствовал секретарь господина Шульги, а не он сам.— Да, верно. Господин Шульги при мне передал нейтрализующую формулу своему секретарю, после чего тот молодой человек проводил нас — меня и судебного исполнителя к склепу.Детектив тяжело задумался.
Известный миллионам зрителей «Star Trek» капитан Кирк, он же голливудский актер и режиссер Вильям Шатнер, стал теперь популярным писателем, автором романов о грядущих катастрофах, серии о бывшем полицейском Джейке Кардигане в развращенном Лос-Анджелесе XXII века. Могущественные Лорды Тэк разработали смертельно опасный мощный стимулятор мозга и производят его на всей планете, шантажируя США новой синтетической чумой, уже косящей население Сан-Франциско.Внедрением запрещенного стимулятора Тэк занимаются зомби, более опасные, чем роботы-убийцы.
Мак Рейнольдc (Даллас Мак-Корд Рейнольдc) наград не получал, титула Великого мастера фантастики не удостаивался. Зато практически каждое его произведение вызывало поистине бурные скандалы. Зато именно он придумал уникальную ООП – Организацию Объединенных Планет. Планет с самыми невозможными и невероятными политическими, социальными и культурными системами, пребывающих в весьма хрупком равновесии.Когда же это равновесие нарушается (или грозит нарушиться) – начинается работа тайных агентов ООП!..Перед вами – увлекательные детективы далекого будущего.Вы сомневаетесь?Прочитайте – и проверьте сами!..