Канатные плясуны - [42]

— Сбежал, — пытаясь совладать с дыханием, сообщил Ренат, — отвлек внимание, мы все на Димку смотрели, ротозеи, а он схватил и был таков.

— Мы его найдем.

— Ну да, найдешь его…

— Время позднее, из города общественным транспортом ему не выбраться.

— Да с такими деньгами он любую тачку наймет, а то и попросту купит ее.

— Побоится. Кто он? Бомжара. Если он такие бабки предъявит, его или в милицию сдадут, что маловероятно, или убьют, чтобы ограбить, а искать, кто убил какого-то там бомжа не станут.

— Это уже теплее, — рассудил Ренат.

— Я вот что сделаю, — Джессика решительно поднялась и отряхнула пыль с голых коленок. — Наверняка, кабак какой-нибудь есть, в общем место, где крутые парни собираются…

— Ну и что?

— Пойду туда, — она провела рукой по длинным светлым волосам и решительным движением откинула их за спину.

— Зачем?

— «Склею» пацана покруче…

— Тебе бы только кого склеить, — зло и отчетливо сказал Дима, но Джессика не обратила на него никакого внимания.

— Дочка, на самом деле — зачем? — спросил Семен. — Немножко денег у нас все-таки есть. У меня осталось..

— Какая я тебе дочка? — отрезала Джессика.

— У меня старшая — ненамного тебя младше.

— Папань, ты мне тоже нравишься, но слушай, — перебила Джессика. — Я сниму крутого парня из местных, из братвы. И стукну ему — по городу ходит тип с целым мешком денег. Расскажу, что это мы ограбили банк в Камышевске, а он нас кинул и смотался с бабками…

— Зачем? — как заведенный повторил Ренат.

— Папашка, после этой информации ни одна живая душа из Нововладимира не упорхнет. Уж поверь, местные бандиты не упустят случая, они до этих денег захотят добраться.

— А нам-то какая выгода?

— А те бандиты, которые за вами охотятся? Те бандиты из Москвы?..

— Ну и что?

— Они ведь уже знают, что мы добрались до Нововладимира. Тот грузовик на дороге — не последнее из «прости».

— Надо полагать.

— Как только они проявят активность, местные решат, что они тоже на деньги из банка позарились…

— И…

— Кто — кого. А нам надо не зевать.

— Блин, — сказал Дима. — А ты головастая.

— А ты у меня — первый.

— В каком смысле?

— Остальные говорили, что я грудастая, губастая или жопастая. Ты первый заметил, что у меня еще и голова есть.

— Не хотел бы я в число твоих врагов попасть, — заметил Семен.

— А ты и не попадешь, — успокоила Джессика. — Я людей с первого взгляда определяю и никогда не ошибаюсь. Вот писателю вашему я бы клофелину, не задумываясь, подсыпала, — сообщила Джессика и с вызовом посмотрела на Диму.

* * *

Когда она ушла, трое мужчин некоторое время держали задумчивую паузу.

В театре вообще считается хорошим тоном пауза. За билеты ведь — предоплата. Молчи — и зарплату получай.

— Нехорошо, что мы ее одну отпустили, — сказал Ренат. — Надо проследить.

— Девочку надо защитить, — по-своему понял Семен. — Мало ли что с ней захотят сотворить местные отморозки.

— А я бы обыскал ее вещи…

— Что?! — они как по команде посмотрели на Диму.

— Рюкзачок-то ее здесь остался… Вдруг деньги там?

— Дим, ты не прав. Если бы она сперла наши деньги и спрятала в рюкзачок, — стал вдруг защищать девушку Ренат, — она бы его с собой прихватила, уходя…

— Она заметила, что я с рюкзачка глаз не спускаю. Я ведь тоже не лыком шит.

— Иногда ты становишься жутко противным, — признался Семен. — Но… раз возникли подозрения… давайте посмотрим, что у нее в рюкзачке. Хотя я — решительно против.

* * *

Город спал. Только коты выясняли свои отношения, да побрехивал пес Борис, скуластый, с явной благородной примесью генов американского стаффордширского терьера к местной породе, ведущей свои корни от Бобика и Тобика.

Янки-терьер побывал в Нововладимире всего однажды, его привез с собой некий нефтяной магнат, приехавший на открытие экологически чистой бензозаправки своего имени. Сюжет по первому каналу показывали. Американский страффордшир успел полюбить местную дворняжку со стоявшими «самолетиком» ушами.

Именно эти уши «самолетиком» произвели на него неизгладимое впечатление.

И результат той любви — пес Борис — отличался бесстрашным нравом и непреодолимым желанием побрехать на каждого мимо проходящего.

А Джессика в этот час сидела в просторной комнате, служившей предбанником.

Сначала все шло гладко. Спрашивая дорогу у редких в этот час прохожих, она добралась до кафе «Уют». Несколько парней, за столик к которым официант отвел ее, были веселы и пьяны. Но когда она, вроде как расслабившись от предложенной стопки водки, рассказала про ограбление банка и деньги…

Короче, парни посерьезнели, посовещались и отвезли ее сюда, в сауну.

Вот теперь Джессике стало очень страшно.

Из парилки вышел худой старый мужчина. Он обмотал бедра полотенцем. Сел за стол, уставленный фруктами и бутылками. В граненый стакан, единственный на всем столе, налил себе коньяк. Доверху, что называется — с горкой, и казалось, он непременно прольет, пока донесет к губам.

Но на пол не упало ни капли.

Он выпил весь стакан не отрываясь, только было слышно, как глотает, и кадык ходил вверх и вниз со звуком передергиваемого затвора.

От роскошной грозди винограда отломил ягоду, понюхал и бросил обратно на блюдо.

— Ты кто такая, принцесса? — он каким-то мутным, как у снулой рыбы, взглядом посмотрел на Джессику. — Рассказывай новости.