Мандарин Куонг лежал на земле. Он позабыл про свои раны, потому что был поэтом. Эта последняя месть, эта последняя победа после поражения была искуплением. Он следил за каждым движением птиц, упивался их грациозной красотой. И скоро он услышит песню - последнюю песню перед смертью.
Ведь он был искренним с Хин-Цзе. Птицы любили его, и это были всего лишь птицы. Мысль о психовампирах - абсурдное суеверие, якобы эти создания завладели душами умерших из его сада, - была невероятна. Куонг смотрел, как желтый рой движется по телу лучника. Вот птицы вспорхнули, чирикая. Через минуту начнется песня. Мандарин ждал поэтического совершенства смерти.
Они взлетели - и вдруг одна из крошечных птичек отделилась от яркого, как солнце, скопления. Это была крошечная самка - и она полетела прямо к скелету на дереве. Потом нелепо примостилась на лишенных плоти ребрах, словно заглядывая за прутья клетки.
Куонг озадаченно смотрел на это. Он с трудом приподнялся на локте. Птица сидела там, а потом ... Потом появились ещё две птички!
И вот эти двое долетели вместе. Их маленькие глазки-бусинки остановились на лежащем мандарине. Он откинулся назад, странный ужас сжал его сердце. Самка птицы - Ю-Ли. И самец - из скелета мертвого лучника! Психовампиры?
Они полетели вверх, туда, где в воздухе висело желтое облако. Стая с криками рванулась вперед, как по команде. А потом развернулась и спикировала вниз. Куонг закричал от ужаса. Мертвые души жаждали мести. Желтые кинжалы били и кололи; десять тысяч трепещущих телец рвали и терзали корчащееся на Земле существо.
Поэтому никто не услышал, как наступил последний миг - в опустевшем саду канарейки мандарина Куонга спели свою последнюю сладкую серенаду.