Канака — люди южных морей - [26]

Собравшиеся застыли в ожидании. Старейшины обеих внутриплеменных групп уселись в кружок. В центре стоит обвинитель и рядом похищенная женщина. На некотором расстоянии ожидает своей участи похититель, вооруженный одним лишь щитом, которым ему придется защищаться от копий и палиц противника. Если из этого неравного боя похититель выйдет целым и невредимым, похищенная женщина останется с ним, если он погибнет, женщину отдадут ее законному владельцу. Если же существует подозрение, что женщина была согласна на похищение, тогда ее разгневанный владелец убьет ее на глазах у всех присутствующих.

Иногда похищение незамужней девушки происходит при молчаливом согласии обеих групп. В этом случае вооруженной ордалии, как описано выше, не происходит. Ученые полагают, что весь этот спектакль представляет собой остатки обычая умыкания невесты.

Взаимоотношения полов нередко явно противоречат принятым брачным установлениям и создают впечатление наличия остаточных элементов промискуитета. Сравнительные этнографические исследования показали, что у австралийских племен подобного рода внебрачные связи, признанные общиной, в действительности отнюдь не столь неупорядоченны, как может казаться со стороны. Даже и в этих случаях соблюдаются принципы социальной и тотемной общности! Внебрачные половые сношения допускаются при самых различных обстоятельствах. Приехал, скажем, иноплеменный гость. Хозяин дома предлагает ему женщину в порядке пирауру — так называется особое право на внебрачную половую связь. Этнографу Лейхардту, путешествовавшему по материку, не раз оказывалось столь необычное гостеприимство. В том же виде община воздает благодарность особо отличившемуся мужчине-туземцу.

Распространен обычай, когда вдовец вступает в отношения пирауру с женой своего брата. Братья, женившиеся на сестрах из другой семьи, распоряжаются иногда женами друг друга даже в день бракосочетания. Прочно утвердился обычай пирауру при совершении обрядов на празднествах инициации и тотема. Однако «кто с кем» — решается произвольно на совете старейшин, без предварительного опроса партнеров.

Правом пирауру мужчины, если не считать гостей, пользуются в течение всей жизни. Однако мы впали бы в ошибку, если бы усмотрели в этом проявление одного только сексуального инстинкта. Мужчина и женщина, получившие право пирауру, несут еще и некоторые обязательства. Мужчина в этом случае берет на себя вооруженную защиту жены отсутствующего мужчины. Та в свою очередь обеспечивает партнера по пирауру пищей. Если умирает жена партнера по пирауру, то партнерша по пирауру берет ее детей к себе и растит их как своих.

Как показал Грау, мы не можем толковать право пирауру как остаточные элементы промискуитета. По-видимому, тут перед нами «явления сравнительно поздней эпохи», которые представляют собой «лишь частичное упорядочение половых сношений вне основного брака», но отнюдь не регулирование половых сношений вообще[17].

Как же все-таки складывается жизнь молодых женщин и мужчин при столь своеобразных взаимоотношениях полов? Жестокая борьба за существование лишает беременную женщину той заботы, которой она заслуживает. Тем не менее в трудный для нее час она не одна. Сопровождаемая старшей по возрасту женщиной она отходит в кустарник, к месту, где установлен какой-нибудь невзрачный ветровой заслон, и там дарует жизнь своему ребенку. Ее сопроводительница растирает новорожденного сухой травой и кладет его в сумку или деревянную миску. Зайти в эту родильную хижину никто из живущих в стойбище не имеет права, но отцу взглянуть на своего ребенка разрешается. Супруг проявляет трогательную заботу о роженице. В те немногие дни, когда она находится в уединении, он носит ей дрова, воду, пищу. Молодая мать-австралийка испытывает в эти часы большое счастье. Но счастье омрачается тяжелой заботой: ребенка нужно кормить и носить на руках. При переходе на новое место поселения женщине приходится носить тяжести. Часто из-за недостатка питания она кормит грудью ребенка до пятилетнего возраста. Беспокойная, трудная жизнь вынуждает иногда женщину убивать ребенка через несколько часов после родов. Ребенка убивают и по религиозным мотивам, особенно если он рождается уродом.

Такой обычай явно противоречит проявлениям той большой любви к детям, которая свойственна австралийцам; не совсем ясно, для чего супругам нужно ребенка убивать, когда их соплеменники могли бы его усыновить или удочерить, что они, кстати, и делают в случае смерти его матери. Харрассер в своей работе о правонарушениях у туземцев Австралии указывал на то, что тяжелые естественные условия, в которых приходится жить многим другим народам, не всегда заставляют их прибегать к столь радикальному решению. Объяснить детоубийство у австралийцев можно тем, что к началу европейской колонизации они не умели бороться с перенаселением, так как не могли ни перебраться на другие материки, ибо на своих лодках в открытое море не выходили, ни изменить формы своей экономики. Тот факт, что австралийцы прибегали к столь легкому и даже примитивному способу регулирования прироста населения, как убийство новорожденных, является, по мнению Харрассера, приметой общего упадка. Подобная мера препятствует всякому культурному прогрессу и к тому же, как отметил Харрассер, противоречит «биологическим законам стихийного альтруизма».