Канадский заговор - [6]

— В общем, я думаю, в Монреале будет очень интересно, — признался он.

Глава 4

Джо Стаччио, капо северных территорий штата Нью-Йорк, был одним из одиннадцати старейшин, на ком лежало тяжелое бремя управления международной организацией, имя которой — мафия. Положение, занимаемое им в «Коммиссионе», никогда не ставило под сомнение, и он пользовался исключительным авторитетом. Впрочем, Джо Стаччио знал свое место. Существовал лишь один «капо всех капо» — Оджи Маринелло, патриарх пяти нью-йоркских семей.

Оджи Маринелло сильно постарел после той памятной ночи, когда он ощутил дыхание смерти, посланной ему Маком Боланом. Эта встреча стоила ему обеих ног, и он чудом остался жив. Хотя, безусловно, человек такого масштаба, как Маринелло, не нуждался в ногах, чтобы сесть за стол. Не нуждался он и в железном кулаке, чтобы удерживать бразды правления своей наводящей ужас империи. Легкое движение глаз, наклон головы, покашливание или сжатие ослабевшего кулака — вот те почти неприметные жесты, которые могли, однако, повлечь за собой разорение целой отрасли промышленности или падение правительства. Его власть простиралась на все континенты, и это было хорошо известно всем, особенно Джо Стаччио.

Он бесшумно вошел в комнату, поцеловал перстень на сухой руке старика и молча принялся ожидать, когда, наконец, Маринелло соизволит отреагировать на его появление.

Оджи выглядел очень плохо: годы брали свое. Волосы поседели, а лицо избороздили глубокие морщины. Но стоило его взгляду замереть на ком-либо, и сразу делалось ясно, кто тут командует парадом.

— Как дела, Джо? — спросил старик усталым голосом.

— Все хорошо, Оджи. Ты сегодня чертовски хорошо выглядишь.

— Я похож на прогнившую мумию, и тебе это отлично известно, — вздохнул Маринелло. — Я хотел бы уладить все счеты, прежде чем умру.

Стаччио нервно переступил с ноги на ногу и тихо произнес:

— Но ты ведь не умрешь, Оджи.

— Все люди смертны, Джо. И жить мне осталось совсем немного. Я чувствую это. Потому хочу урегулировать главный вопрос, пока еще есть время.

— Потому-то я и хотел увидеться с тобой.

— Я знаю. Ты уладил все дела, касающиеся встречи?

Стаччио вновь нервно переступил с ноги на ногу.

— Что касается встречи — да. Мы мобилизовали целую армию людей, которые следят за обстановкой. Все делегации уже прибыли, за исключением Греции.

— Все?

— Нет только греков. Их мы ожидаем сегодня вечером.

— Турция?

— Да, да! Ты знаешь, Оджи, у нас здесь собралась самая настоящая верхушка НАТО, только в миниатюре. Я хотел бы, чтобы ты увидел все собственными глазами.

— Тебя что-то тяготит, Джо? Что случилось?

— Ну... Думаю, у нас вышло маленькое недоразумение...

— Маленькое недоразумение?

— Вчера вечером мне позвонили из Буффало. Звонил кто-то из молодых. Новичок. Он сообщил, будто кто-то уничтожил одну из наших ветвей в том районе. Около полуночи. Помнишь Бобби Грамелли?

— Разумеется, — кивнул старик. — Двадцать с лишним лет назад я лично ввел его в Организацию и поставил контролировать тотализатор в Бронксе. Что дальше?

— Оджи, вчера вечером кто-то размозжил ему голову. Ему и еще четверым его людям. Новичок, который звонил, принадлежит к группе Сандини, Ты знаком с Томми Сандини?

Маринелло покачал головой:

— Может быть, если я его видел.

— Он из Бостона, член одной из семей Организации. Его дядя, Чарли Сандини, просил меня взять его под свою опеку, когда тот только начинал. С тех пор он работает на меня. Несколько лет назад я поручил ему возглавить организацию в Буффало. Короче, Томми Сандини и его команда прибыли на место, когда заведение Грамелли было уже обработано. Они видели, как какой-то тип пытался скрыться на одном из туристских «караванов». Ребята пустились вдогонку и нагнали его неподалеку от Ниагары. В общем, они считают, что этот тип не кто иной, как Мак Болан.

Глаза Маринелло вспыхнули.

— Почему? Какие доказательства?

— Один из новичков подобрал в кабинете Грамелли значок снайпера. Он обнаружил его на трупе Грамелли. Совсем еще зеленый малый: ни словом не обмолвился, пока они не начали преследовать «караван». Тогда Сандини высадил его и приказан поднять тревогу. Они оставили его на дороге, а сами бросились дальше в погоню.

— Когда ты узнал об этом. Джо?

— Только что. Я был в Сиракузах, где отдыхал после дипломатических выкрутасов в Монреале. Мне позвонил мой секретарь из Рочестера. Мэтти Хоуэл сообщил, что на проводе какой-то истеричный мальчишка, плетущий небылицы о визите Болана в Буффало. Мэтти соединил меня с ним, и тот выложил всю историю. Он сказал, что они преследуют Болана по дороге, ведущей к Ниагаре, затем спросил, как быть дальше. Я так разволновался...

Старик прервал его рассказ мягким, дружеским тоном:

— Джо, Болан наводил страх и на более крепких людей, поэтому в твоем волнении нет ничего зазорного.

— Я знаю, Оджи, знаю. Словом, я вызвал Мэтти и приказал выслать к Ниагаре дюжину наших групп. Мы даже задействовали два вертолета.

— Но оказалось слишком поздно?

— Совершенно верно. Вертолет прибыл к Ниагаре в тот момент, когда из реки уже выуживали то, что осталось от машины Сандини. А осталась от нее лишь груда железного лома. Полиция продолжает устанавливать личности покойных.