— Замок отодвигается, — сказала она. — Джина меня научила. Я услышала, как скрипнул стул, и поняла, что вы на месте.
Произнося имя Джины, она запнулась.
— Входите, — сказал Мэттью, приглашая Мелиссу присесть в пыльное оранжевое кресло. Та заперла за собой дверь и села. — Хотите кофе?
Мэттью заварил себе кофе в кофеварке, но так и не налил. Мелисса покачала головой. Мэттью хотелось накричать на нее — «Как вы там оказались?!», «Зачем вы туда потащились?!», — но вместо этого он лишь поник головой. Взяв в руку нож для бумаги, он провел по тупому краю пальцем и произнес:
— Я сожалею.
Его голос дрожал. Слова не сразу сорвались с языка.
Мелисса сделала пару глубоких вдохов. У нее вырвался смешок — истерический, не веселый.
— Вы ни в чем не виноваты, — сказала она. — Я до сих пор не могу понять, что случилось, — она подняла руку, не давая ему вставить слова. — Я не… я не хочу знать. Просто помните, что я вас не виню.
Мэттью поднялся. Взял кружку, налил кофе себе и Мелиссе, не спрашивая добавил сливок и сахара. Кофе пойдет ей на пользу. Белки глаз девушки были красными, веки опухли так, что было отчетливо видно слизистую оболочку. Мелисса машинально взяла кружку.
— Я был приманкой, — сказал Мэттью. — Внутри круга мне ничто не могло навредить, а вот Джине и Кэти не повезло. Тварь искала специфических жертв, и они как раз подходили. В той или иной степени.
— Что значит… специфических?
— Подобные твари набираются сил, убивая, — Мэттью подсыпал себе еще сахару, чтобы как можно дольше оттянуть объяснение. — Некоторые предпочитают, чтобы у жертв был определенный… вкус. Например…
Он не смог закончить. Возможно, тварь хотела заманить и его самого — иначе зачем покидать уютное убежище на окраине и отправляться туда, где непременно попадешься на глаза прометеанцам? Мэттью заскрежетал зубами. Если бы его организация патрулировала неблагополучные районы, то с кокатрисом уже давно бы разобрались. А если бы сам Мэттью отправился в его логово без защиты, чудовище могло бы ограничиться им и не тронуть девушек.
Он долго не сводил глаз с выступившей на поверхности кофе пенки.
Мелисса сглотнула, затем выдохнула, но не осмелилась взглянуть Мэттью в глаза.
— Доктор Ш…
— Мэттью, — сказал он, и поступил так, как не следует поступать уважающему себя и свою работу учителю. — Мисс Мартинчек, идите домой. Уделите больше внимания другим предметам. От своих лекций я вас освобождаю; зачет получите автоматически, если придете на него в конце семестра.
Это было трусливо. Аморально. Ему не хотелось видеть ее.
Мэттью положил руку Мелиссе на плечо. Девушка прижалась к ней щекой, и он не стал отстраняться. Ее кожа была горячей и влажной. Дыхание — тоже.
Прежде чем убрать руку, он услышал:
— Почему не я?
— Потому что вы уже потеряли невинность, — ответил Мэттью и тут же пожалел об этом.
Мелисса вздрогнула и облилась кофе. Мэттью ретировался за стол, взял свою чашку и задумчиво подпер голову. Если она теперь начнет винить себя, то это тоже будет его вина.
— Тварь искала исключительно девственниц и девственников, — как можно спокойнее объяснил он. — Скажите спасибо вашему молодому человеку.
Мелисса снова и снова всхлипывала. Она взглянула Мэттью в глаза, чтобы не смотреть мимо него и не видеть перед собой лиц своих погибших подруг. К облегчению Мэттью, она не стала задавать вопрос, который его смущал. Допив кофе, Мелисса успокоилась, облизнула губы и пробормотала:
— Но ведь Джина… Джина же…
— Люди, — ответил Мэттью настолько мягко, насколько мог человек, на чьих руках была кровь, — не всегда такие, какими кажутся. И не такие, какими хотят казаться.
Поблагодарив Мэттью, Мелисса ушла. Он достал из пальто фляжку и влил половину ее содержимого в остатки кофе. Вечером заведующая кафедры сказала, что он прочитал свою лучшую лекцию. Возразить Мэттью не мог — он не помнил ни слова из того, что рассказывал.
Уже в ближайший понедельник Мелисса Мартинчек появилась на его лекции. Она села на третьем ряду, между двух пустых парт. Рядом не сел никто.
Сами не зная как, они с Мэттью выжили.
Когда Бруклинский мост открылся в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году, его назвали восьмым чудом света. Он был построен не только из гранита, стали и бетона. Он стоил строителям пота, крови, здоровья, а иногда и жизни. Но одному строителю мост подарил нечто особенное.
