Камуфлет - [45]
Вопрос. А если честно?
Ответ. Напившись, человек проявляет истинную суть. Вот ты и показался во всей красе. Соль-то была в недоверии. Сомневался в нём, ибо судил по себе.
Вопрос. А стакан тут при чём?
Ответ. А то не знаешь, как правильно водку разливают? Вспомни, сначала Белый плеснул себе, на треть стакана. Потом — тоже на треть — тебе, — и повернулся, ожидая ответа. Ты отозвался неверно. Всё, говорить с тобой дальше не о чем. Он долил тебе, потом себе — доверху, на посошок. Вот здесь-то тебя и кольнуло. И правильно, что не давал потом покоя этот самый стакан. Знак. Ты не прошёл тест на вшивость.
Вердикт: виновен. Садись, двойка.
А может, Белый совета у меня искал, по старой памяти? Как сорок лет назад, с трудными задачками? Хотел какой-то проект обсудить, ту самую вторую производную? А вдруг бы да удалось что-то подправить? Они же знать не хотят, что замысел всегда искажается. В упор не признают, что в жизни не всё, как в теории. Когда речь о людях, лучшая антивирусная программа — это вакцина: вирус, но ослабленный. Ох, нутром чую, снова напортачат. Получится как всегда.
А эти смешные подозрения насчёт… Какой к чёрту «вербануть», Белый же меня знал, как облупленного. Да и в конторе он по другой части. И больно ты нужен, у них от добровольцев отбоя нет.
И что теперь? Разыскать его, Белого? Тут и стараться особо не надо — во-о-н Самый Высокий Дом, рукой подать. А что, завалиться этак запросто к дежурному, да и выдать. Ищу, мол, секретного полковника Ратникова. Такой блондинистый, вместе в техникуме учились, в общаге в одной комнате жили. Зачем нужен? А не так посидели, понимаешь, надо бы повторить, да по-хорошему.
Бредятина.
На Западе говорят: с пола нельзя упасть. Это у них нельзя. А у нас очень даже можно. Потому как традиция русская — погреба да подвалы устраивать. Упадёшь — не встанешь. А на Лубянке подвалы оч-чень глубокие.
И возьмут раба божьего Александра под белы рученьки, да отведут, куда следует. И на конвейер поставят. А там всё расскажешь — и про Академию тоже. Что тогда станется — большой вопрос. Как устами младенца сказано-спрошено: если слон на кита взлезет, кто кого сборет?
А меня в психушку, на освободившуюся после Ивана Бездомного коечку.
Нет уж, в это зданьице с верхними этажами без окон — как-нибудь в другой раз.
Автомобильный поток иссяк — я прошёл в центр площади. Походил вокруг клумбы. Неужто это было со мной?
Что ж, решены задачи. И главное, писательский дар вернуться должен. Домой, домой!
Глава вторая
Пучина
Шаг в пропасть — тоже путь к переменам.
Неизвестный автор
— Сколько ты выпил сегодня? — спросила жена.
— Пятьдесят, чазовские пятьдесят.
— Думаешь, я поверила? Что происходит, Саша? Ты пьёшь каждый день, и помногу. Я хочу знать, в чём дело. Тебе не пора лечиться?
Нет, меня следовало убить. Мы падали в пропасть, и к обрыву семью подвёл я.
Уверил себя, что творческий дар вернулся — можно легко закончить книгу. И договор с издателем закрыть.
Я обрубил все концы. Уволился со службы, спокойной государственной должности. Ушёл от совмещения — прекратил преподавать в институте. Перестал искать гранты. Всю ставку сделал на сочинительство.
И что же? Родил полста страниц — и стоп. А что удаётся вымучить, идёт в корзину для мусора. Писать не разучился, а вот творить — увы…
Много чего перепробовал. Табак и хатха-йогу, психостимуляторы и… всего не перечислишь. Да, водочка выручала. Пятьдесят граммов — полстраницы, соточка — целая. Двести граммов помогали родить две страницы, но их приходилось переписывать на трезвую голову. После чего — в корзину. Продолжать в том же духе? Сопьюсь раньше, чем закончу работу.
А если смысл Провала был иной? А может, весь мой путь к провалу вёл? Мне было дано — и отнято нещадно. Как пусто жить, и холодно, и страшно…
Оставалось последнее — прибегнуть к спецсредствам Академии.
И кое-что разглядеть удалось. Знакомое зрелище: огненный рой, вырвавшись из солнечной утробы, несётся к Земле. Неужто нет спасения? И снова на пути плазменной атаки встаёт Луна…
Досмотреть не успеваю — картина сворачивается в экранное полотно. В углу появляется подпись: «…овский». Айвазовский? Не похоже. Ага, Тавровский.
Полотно скукоживается до бумажного листа, рядом золотой чемоданчик с приоткрытой крышкой. Лист втягивается в узкую щель, зарисовка пропадает во тьме.
Через минуту вновь светлеет — возникает миниатюрный человек с чёрными, сросшимися на переносице бровями и седоватой шевелюрой. Тавровский.
Он всматривается в меня и задаёт вопрос:
— Вы согласны с нашим предложением?
— Да.
Седой человечек щёлкает пальцами.
— Падай, — из-за спины раздаётся знакомый голос. — Ты убит.
Теперь и водка стала без пользы. Я — никто. Безработный пенсионер, да к тому же компьютерно безграмотный. Мало того — обременённый огромным долгом. И возвращать его придётся по-любому, а таких денег нет и не будет. Нас выгонят на улицу.
— Саша, о чём ты думаешь? Выпьешь немного? Граммов пятьдесят?
— Выпить? Нет, что-то не хочется.
Глава третья
Таганка
Одна правда сгорела, другая в уме осталась. Третью до людей донесёшь. Четвёртую кто-нибудь да поймёт. А пятую ни тебе, ни мне не узнать. Главное, сам себе не соври.
Этот сюжет я сочинил в девятом классе! Тогда это была повесть, а герой был школьником и его звали Леонид. Повесть называлась «Лёнька и Цезарь». Но через 32 года героя стали звать Иваном и он стал студентом. Идеи не умирают они живут даже через 32 года!
1812 год, Россия. Французская армия вот-вот будет в Москве. Спасая раненого жениха, русского офицера Алексея Рощина, самоотверженная дворянка Ирина Симеонова тайными тропами везет его в свое лесное имение. Благодарный за спасение, Рощин надевает страстно обнимающей его девушке фамильное кольцо. Но что это? Под рогожей с офицером оказалась не Ирина, а незнакомка, назвавшаяся кузиной Жюли… Конфуз. Правда, Жюли невероятно бойка, ее острый язычок и смелость помогают беглецам уйти от французов. Но откуда она взялась и почему ее горячие объятья так волнуют чужого жениха?..
История банальна: попаданец, благородные эльфы и гномы, борьба с Темным Властелином и его неудачливыми слугами, волшебный меч. В конце концов, никаких проблем — плохие парни никогда не побеждают. P.S. Есть только одно маленькое но: Темный Властелин — это ты. P.P.S.Попаданец, кстати, тоже. Первая часть трилогии закончена. Отредактированно от 07.01.2014.
В одно мгновение превратиться из обычного подростка в наследника загадочного волшебного замка Норгстон, получить необычайные способности и воочию увидеть самых настоящих фей, гномов и великанов – о таком невероятном подарке судьбы шестнадцатилетний Хью не мог даже и мечтать. Стремясь убежать от своих детских обид на родного отца, он, не раздумывая, отправляется навстречу своей удаче в компании странных и забавных созданий: говорящего скакуна, потомка самого Пегаса, утконосого карлика, превращающего предметы в золото, и неуемного бесенка с трудным характером.
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.
Будь осторожен с мечтой: она может исполниться! И уставший романтик, простой, ничем не примечательный парень по имени Марк, попадает в загадочную страну — мир рыцарей и магов, где в жестокой борьбе вера схватывается с магией, отвага со страхом и милосердие с ненавистью.Марк не должен спасти мир, и от него не так уж много зависит, но, согласившись стать Седьмым миротворцем, он сталкивается с безжалостной силой, которая словно злой рок преследует каждого, кто избирает путь миротворца.Существует ли что-то, кроме роковой необратимости, и возможно ли победить судьбу, начертанную содеянным грехом — ответ может дать лишь разгадка страшной тайны Проклятия миротворцев.Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.