Камикадзе - [21]
Но с другой стороны, думаю, чем черт не шутит... Может, у меня выдающиеся государственные способности, о которых я сам не знал, и которые так и пропадут, не найдя применения? Мало ли военных стали главами государств Шарль де Голль, Эйзенхауэр, тот же Наполеон. Ну и что, что они были генералы? Просто им вовремя присвоили майора, а не присвоили бы - кто знает, как сложилась бы в дальнейшем их судьба. Вышли бы в отставку в чине капитана. Вдруг я понял: власть сама валится мне в руки, надо брать. Все брали, когда валилась.
Но предоставил событиям развиваться спонтанно. Ускорение иногда может повредить. Толпа опять недовольно загудела, а я стою молчу, будто мне нет никакого дела. Думаю: должность вождя у них выборная или наследственная? Наверно, выборная. При наследственной таких эксцессов не бывает: плох царь или хорош - все спокойно ждут, когда монарх даст дуба. С этой точки зрения, монархия лучше демократии и для монарха - никто не придушит, не заключит в Тауэр, - и для его подданных: не надо волноваться, что кто-то узурпирует власть. Умные люди это понимают. Но мне форму правления выбирать не приходилось: или вождя сейчас турнут, или вождь, призвав сторонников, подавит бунт и прикажет отрубить мне голову. Или посадит на кол. Тихий, тихий, но черт его знает, есть же у него характер, раз сумел пролезть на самый верх. Не произвели же его в вожди за одно примерное поведение.
Я опустил руку в карман комбинезона и нащупал пистолет.
Но вождь и не думал сопротивляться. Смотрел куда-то вдаль. В глазах его уже не было ничего, кроме обиды на свой народ. Где народ?! А как же, народ должен сбежаться со всех концов с вилами и топорами и защитить его... Но народ - понятие, отвлеченное от политической жизни пьянством и тяжелым физическим трудом. Наконец вождь махнул рукой - черт с вами, будь по-вашему! - и усталым жестом пригласил собравшихся внутрь резиденции. Там он демонстративно опустился на невысокий чурбачок, служивший ему, по всей видимости, троном. И так же демонстративно сложил на груди руки. Как Наполеон. Я огляделся по сторонам: пол в резиденции глинобитный, в стенах щели. Всем своим видом вождь показывал, что не держится за власть, готов подписать отречение. Но никакой документации или бухгалтерии, которая даже в сельсовете есть, я не заметил. Никакой приемо-сдаточной ведомости: один сдал - подпись, другой принял подпись. Возможно, глава государства у них не материально ответственное лицо, а ответственное только политически. Это хорошо. За политику сейчас не сажают. В резиденции не было даже стола, чтобы работать с документами! И вряд ли вообще на острове была письменность.
Всем своим видом - гордо вскинутой головой, обрамленной длинными кудрями, скрещенными на груди руками - вождь показывал, что готов уйти, оставьте его в покое. А суда истории он не боится, все делал правильно. Но не тут-то было! Правильно... Это, понимаешь, с какого боку посмотреть и какой историк тебе достанется. Какие историки, такая и история. В помещении резиденции поднялся такой гвалт! Вождю смеялись в лицо, в вождя плевали, дергали его за волосы. Это мне уже не понравилось. Политическая ответственность иногда хуже материальной. Вождь отмахивался одной рукой, защищаясь от плевков, а другой держался из последних сил за свое "кресло", чтобы не упасть на пол. Очень похоже, дело принимало для вождя скверный оборот: отвечать ему предстояло не перед историей, что предпочтительней и почетней, а перед свирепой толпой. Но за что? Что он им сделал или чего не сделал? Вполне достойный вождь. Вид грустный, но это, может, от накопленной мудрости. Не огрызается, не делает жалкой попытки перечислить свои заслуги перед народом, ничего при этом не упустив. Народ упитанный... Но тогда в чем дело? Или, может быть, вождь пьет? Запрется в резиденции и целый день глушит... У алкоголиков тоже бывают грустные глаза - если алкоголик умный, а жизнь все равно не получилась.
Между тем события стали быстро развиваться. Три туземца, все здоровые и мордатые, вдруг подскочили к вождю и выдернули из-под него чурбачок. Вождь этого не ожидал, все-таки первое лицо. Но сидеть стало не на чем, и он упал на земляной пол резиденции, высоко задрав ноги. Его набедренная повязка тоже задралась, обнажив скромные, как у Аполлона Бельведерского, гениталии.
Так вот в чем дело... Ну, это не вождь. Что-то такое я с самого начала и подозревал.
Толпа взревела от негодования: позор! Долой! И такой правил нами! Вот что он скрывал под набедренной повязкой! Курам на смех!.. Вождь сидел на полу. Та самая красотка-активистка, что показывала ему задницу, закричала не своим голосом: импичмент! И все как один подхватили: импичмент! Импичмент! Нахватались, папуасы. А так посмотришь - народ самобытный, хоть и отсталый. Но откуда они знают языки? Я невольно заволновался: а вдруг и меня, прежде чем назначить, заставят снять штаны? С гениталиями у меня все в порядке, но мало ли - не хватит какого сантиметра... Все относительно. Ни в коем случае нельзя такой фамильярности с собой позволить. А потом буду ходить в трусах. Одно мне было непонятно: почему они все-таки выбрали себе вождя с такими данными. Они что, не знали? Но не ходил же он всегда в набедренной повязке. Они тут друг друга с детства знают. Здесь что-то не так, думаю.
Заводские историиРодился 14 марта 1940 г. в Рязанской области, в селе Победное... Он рос в семье военного, детство и юные годы провел на Украине в поселках и городах Днепропетровской области. Закончил Днепропетровский металлургический институт, работал мастером литейного цеха в Одессе, затем приехал в Ленинград, устроился на завод «Большевик». В 1968-1970-е гг. в чине лейтенанта служил в танковых частях. В армии начал писать прозу. Как это бывает в России - «с тоски» по отступающему вдаль идеалу. Его повесть из армейской жизни «Любовь к афоризмам» (1974), повесть об опасности и благотворности романтических порывов, вызвала в ту пору живую дискуссию.Первый рассказ Михаила Панина «Расстояние» опубликован в журнале «Звезда» в 1973 г., и с этого времени его высокопрофессиональный литературный труд связан с жизнью этого старейшего журнала России.
В книге на научной основе доступно представлены возможности использовать кофе не только как вкусный и ароматный напиток. Но и для лечения и профилактики десятков болезней. От кариеса и гастрита до рака и аутоиммунных заболеваний. Для повышения эффективности — с использованием Aloe Vera и гриба Reishi. А также в книге 71 кофейный тест. Каждый кофейный тест это диагностика организма в домашних условиях. А 24 кофейных теста указывают на значительную угрозу для вашей жизни! 368 полезных советов доктора Скачко Бориса помогут использовать кофе еще более правильно! Книга будет полезна врачам разных специальностей, фармацевтам, бариста.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Так сложилось, что лучшие книги о неволе в русской литературе созданы бывшими «сидельцами» — Фёдором Достоевским, Александром Солженицыным, Варламом Шаламовым. Бывшие «тюремщики», увы, воспоминаний не пишут. В этом смысле произведения российского прозаика Александра Филиппова — редкое исключение. Автор много лет прослужил в исправительных учреждениях на различных должностях. Вот почему книги Александра Филиппова отличает достоверность, знание материала и несомненное писательское дарование.
Книга рассказывает о жизни в колонии усиленного режима, о том, как и почему попадают люди «в места не столь отдаленные».
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.