Камикадзе - [14]

Но до воды еще оставалось километра два, я висел в пустом пространстве. Смотреть мне было абсолютно не на что, и я смотрел себе под ноги. И вдруг с ужасом обнаружил, что обе мои ступни сломаны и неестественным образом свисают вниз под прямым углом! Но странно, никакой боли я не чувствовал. Попробовал пошевелить пальцами - пальцы шевелились! Что за черт? И страшно обрадовался, когда наконец понял: ноги мои в полном порядке. Просто при катапультировании с меня слетели сандалии, а носки сползли и теперь болтались. Подрыгав энергично ногами, я скинул носки в океан, чтобы видеть свои ноги целыми и невредимыми. Я смотрел на них, шевелил пальцами, как младенец в люльке, и ликовал - теперь не пропаду, я хорошо плаваю, заберусь на плот и буду ждать помощи. От авианосца меня отделяло примерно сто морских миль, но с него, надо думать, уже взлетели на поиск вертолеты. Хорошо, что я падаю в теплый океан неподалеку от экватора, а не в Охотское или Баренцево море. С океаном мне повезло, посмотрим, как со всем остальным будет, думал я и продолжал снижаться. Все-таки акул я несколько побаивался.

И вот, когда до поверхности воды оставалось метров триста, поведя носом по сторонам, я вдруг явственно ощутил сначала едва уловимый, а потом все сильнее и сильнее - аромат каких-то чрезвычайно пахучих цветов. Откуда, думаю, почудилось или что-то с головой после катапультирования. Но запах был такой густой и сильный, как в Сочи, где я однажды отдыхал в санатории ВВС. Но где Сочи, а где сейчас я.

Потом услышал отдаленную музыку, в танцевальных ритмах - эй, мамбо, с преобладанием ударных инструментов. Или это мне в мозг толчками ударяла кровь? Видно, я все-таки головой за что-то зацепился при катапультировании или - при рождении.

Дергая за стропы, маневрируя в воздухе и ища глазами, откуда музыка и аромат, я развернулся корпусом на сто восемьдесят градусов, надеясь увидеть что угодно - большой круизный теплоход, с бассейнами на верхней палубе, ресторанами люкс, с шикарной публикой в ресторанах и бассейнах, может же человеку хоть раз в жизни повезти, но увидел вместо теплохода в трехстах метрах под собой - небольшой остров, что в моем положении тоже было неплохо. Посреди острова возвышалась правильной формы конусообразная гора, до самой вершины покрытая изумрудной зеленью.

Думаю: неправдоподобно... Но с другой стороны, а что, что я еще мог увидеть - в открытом океане, с похмелья, с растерзанной душой болтаясь на парашюте между небом и водой? Остров так остров, что тут такого. Может, он мне всю жизнь снился, покрытый изумрудной зеленью... Жить в хижине из тростника, купаться в море, ловить рыбу. Никакой субординации, никакой общественной жизни, одна личная. И вот теперь, благодаря Провидению, представился удобный случай. Интересно, обитаемый или необитаемый остров? Лучше, конечно, чтобы на нем какая-никакая цивилизация все-таки была, развиты торговля и ремесла. А то что же я буду делать на необитаемом с одним пистолетом, зажигалкой и пачкой сигарет? Зажигалка у меня импортная, с голой девушкой, но все равно газ кончится, и как я буду разводить огонь? И вообще, если ловить рыбу, лучше все-таки кому-то принести улов, чтобы было кому почистить, а потом зажарить.

Ну и, само собой, думаю, мне бы сейчас не помешало выпить, чтобы после всего, произошедшего со мной, смотреть на жизнь проще - не пристальным, а слегка рассеянным, скользящим взглядом: все фигня...

Сверху остров казался безлюдным, заросший до самых берегов густой растительностью. Только у самой воды простиралась довольно широкая полоска пляжа, но и на пляже не было ни души. Это ничего, был еще очень ранний час, и солнце, пока я летал, поднялось над горизонтом совсем невысоко. Над пейзажем, в который я медленно опускался на парашюте, говоря образно, - еще витали тени. Тени от горы, возвышавшейся в центре острова. Я изо всех сил вглядывался и вглядывался, куда это я опускаюсь: ни населенных пунктов, ни отдельных строений. Ни паруса, ни джонки у берегов. Остров представлял собой классическую часть суши, окруженную со всех сторон водным пространством, гористая местность переходила местами в долины и небольшие плато, удобные для земледелия и выпаса скота. Скота я тоже не заметил. С вершины горы, едва заметные в густой зелени, стекали извилистые ручьи, хотя никакого снежного покрова на горе не наблюдалось, что было странно, но хорошо. В горных ручьях пресная вода, очень чистая, возможно, даже водится форель. Но вот что меня порадовало больше всего, так это прекрасный пляж, обрамлявший остров, надо думать, по всему округлому периметру. Чудесный белый песок! Мне нравятся и галечные пляжи, как в Крыму, но как бы я ходил по гальке, иногда довольно крупной, без утерянных при катапультировании сандалий...

Я глянул на часы, чтобы точно зафиксировать момент приземления. Ведь когда меня найдут вертолеты с авианосца, мой случай с десантированием на иностранный остров будет проверять добрый десяток комиссий, выясняя, не рано ли я покинул самолет, не завербовали ли меня в английскую разведку и так далее - здесь, по-моему, зона Британского содружества наций. Но мои ручные часы остановились. И почему-то этот незначительный по сути факт был мне неприятен, вызвав в душе смутную тревогу. Но все-таки, подумал я, Бог есть, и чем-то я ему нравлюсь, не знаю чем. Или, вопреки расхожему мнению, Он не все обо мне знает. Но это уже Его проблемы.