Камер-фрейлина императрицы. Нелидова - [125]
/Перекусихиной/, которая беспокойство его пустым находила; но когда слишком долго она не выходила, то Захар вновь говорил о том Марье Саввишне, побуждал её пойти посмотреть, и напоследок по долгом прении пошли оба.
Подошед к двери кабинета, сперва шаркали ногами, потом стучали в дверь, но, не слыша никакого голоса, решились отворить дверь. Дверь отворялась внутрь; отворяя её, чувствовали они сопротивление. Употребив насилие, маленько отворили и, увидя тело, со стула на дверь упавшее, объяты были смертным ужасом. Другие утверждают, что она лежала на стуле навзничь с отверстым ртом и глазами, но не совсем умершая. В одну минуту трепет и смятение в покоях её распространились. Тотчас положили её в вольтеровские кресла, возвестили князю /Платону Зубову/, сыскали врачей, употребляли всевозможные средства... умножили было признаки жизни. Умирающая императрица в страшных сильных движениях терзала на себе платье, производила стон; но сие были последние силы её напряжения. Изнемогши, лежала она плотию уснувши, яко мертва, но дух жизни был в ней по общему мнению до 9-ти часов вечера 6-го числа; по крайней мере в сие время объявили её совершенно отошедшею.
Т.П. Кириак, инспектор классов Смольного
монастыря — князю И.М. Долгорукому. 1796.
— Ваше высочество, императрицу ещё нельзя считать покинувшей земное бытие.
— Это что, предупреждение императору, доктор? Я в нём не нуждаюсь. Верно то, что со смертного одра императрица более не встанет.
— Формально нет, но так положено — ждать последнего вздоха.
— Вам никто этого не мешает делать. Займитесь своими прямыми обязанностями. И — я больше не желаю вас видеть. Как только подпишите заключение, немедленно уезжайте из дворца. Немедленно!
— Ваше императорское величество!
— Это ты, Трощинский? Ты счёл нужным обратиться ко мне с полным титулом, тогда как врач...
— Ваше императорское величество, извините его — это простая человеческая растерянность, но, как я полагаю, никак не злой умысел. Простая растерянность.
— И наглость. Ты же не растерялся.
— Я ждал этой минуты, ваше императорское величество. И она наступила, потому что была предначертана историей. И я подумал, что могу оказаться полезным моему монарху. Вот это первый документ, который я последнее время носил всегда с собой, чтобы успеть своевременно вручить в монаршьи руки.
— Что это?
— Завещание императрицы, ваше императорское величество. Завещание, которому не следовало быть. Вы поступите с ним, как найдёте нужным, ваше императорское величество.
— В пользу Александра Павловича? Вот оно что! И императрица доверила его тебе, а ты...
— Передал его законному наследнику, так долго дожидавшемуся положенного ему срока вступить на отеческий престол.
— Я запомню это, Дмитрий Прокофьевич.
— Камин разожжён, ваше императорское величество, и если на то будет ваша воля, я отлучусь на некоторое время.
— Это лишнее. Лучше постой на часах у дверей, пока рассеется пепел этой очередной несправедливости. В соседнем покое я видел графа Ростопчина.
— Вы хотели его позвать, ваше императорское величество?
— Ни в коем случае. То, что происходит, останется между нами. Ты будешь служить мне, Трощинский. Верно служить.
— Государь мой, вы не раскаетесь в своём многомилостивейшем решении, и мой многолетний опыт...
— Что он тебе подсказывает в эту минуту?
— Что необходимо немедленно, не тратя времени, приступить к написанию манифеста о вашем вступлении на престол, ваше императорское величество.
— Тебе нужны для этого какие-то образцы, бумаги, помощники?
— Никого и ничего, ваше величество. В портфеле у меня с собой все письменные принадлежности и — простите меня, мой государь! — текст манифеста, если вам угодно будет его одобрить.
— Ты написал его заранее, Трощинский?! Невероятно! Это, признаюсь, самый большой подарок, который я только мог сегодня получить. И я хочу, чтобы ты сегодня же позаботился о делах коронации. Я не хочу её откладывать. Да, а остановиться в Москве — я остановлюсь в твоём доме. Что там за шум в дверях?
— Подлекарь пришёл доложить, что императрица ещё дышит и...
— Дмитрий Прокофьевич, закрой дверь — пусть меня больше не беспокоят всякими пустяками.
Высочайшее повеление Управляющему
Кабинетом В.С. Попову Павла I.
7 декабря 1796 г.
Василий Степанович. Для поспешнейшего строения Михайловского замка дозволяем мы употребить из наличных материалов, припасов и инструментов, в Пелле и Царском Селе находящихся, какие только из оных могут быть к сему годны, употребляя уже и те, которые в деле в Пелле были.
Павел.
И снова император предпочёл уехать хотя бы на несколько часов в Гатчину: там легче дышится, проще думается. На этот раз вместе с неразлучным Трощинским. Надо разобраться в отставках и назначениях. Не дожидаясь коронации. Отстранить ненавистных. Приблизить — впрочем, о будущих приближённых речь впереди. Надо прислушаться к советам старой лисы. Ему ли не знать подноготную каждого.
— Послушай, Трощинский, надо быстро освободить дворец от Перекусихиной. Старушонка надоела, да тут ещё её траур.
Гоголь дал зарок, что приедет в Москву только будучи знаменитым. Так и случилось. Эта странная, мистическая любовь писателя и города продолжалась до самой смерти Николая Васильевича. Но как мало мы знаем о Москве Гоголя, о людях, с которыми он здесь встречался, о местах, где любил прогуливаться... О том, как его боготворила московская публика, которая несла гроб с телом семь верст на своих плечах до университетской церкви, где его будут отпевать. И о единственной женщине, по-настоящему любившей Гоголя, о женщине, которая так и не смогла пережить смерть великого русского писателя.
Сторожи – древнее название монастырей, что стояли на охране земель Руси. Сторожа – это не только средоточение веры, но и оплот средневекового образования, организатор торговли и ремесел.О двадцати четырех монастырях Москвы, одни из которых безвозвратно утеряны, а другие стоят и поныне – новая книга историка и искусствоведа, известного писателя Нины Молевой.
Новый роман известной писательницы-историка Нины Молевой рассказывает о жизни «последнего фаворита» императрицы Екатерины II П. А. Зубова (1767–1822).
По мнению большинства историков, в недописанном завещании Петра I после слов «отдать всё...» должно было стоять имя его любимой дочери Анны. О жизни и судьбе цесаревны Анны Петровны (1708-1728), герцогини Голштинской, старшей дочери императора Петра I, рассказывает новый роман известной писательницы Нины Молевой.
Эта книга необычна во всем. В ней совмещены научно-аргументированный каталог, биографии художников и живая история считающейся одной из лучших в Европе частных коллекций искусства XV–XVII веков, дополненной разделами Древнего Египта, Древнего Китая, Греции и Рима. В ткань повествования входят литературные портреты искусствоведов, реставраторов, художников, архитекторов, писателей, общавшихся с собранием на протяжении 150-летней истории.Заложенная в 1860-х годах художником Конторы императорских театров антрепренером И.Е.Гриневым, коллекция и по сей день пополняется его внуком – живописцем русского авангарда Элием Белютиным.
Дворянские гнезда – их, кажется, невозможно себе представить в современном бурлящем жизнью мегаполисе. Уют небольших, каждая на свой вкус обставленных комнат. Дружеские беседы за чайным столом. Тепло семейных вечеров, согретых человеческими чувствами – не страстями очередных телесериалов. Музицирование – собственное (без музыкальных колонок!). Ночи за книгами, не перелистанными – пережитыми. Конечно же, время для них прошло, но… Но не прошла наша потребность во всем том, что формировало тонкий и пронзительный искренний мир наших предшественников.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».
Исторический роман Н. Плотникова переносит читателей в далекий XVI век, показывает столкновение двух выдающихся личностей — царя-самодержца Ивана IV Грозного и идеолога боярской оппозиции, бывшего друга царя Андрея Курбского.Издание дополнено биографической статьей, комментариями.
В том включен роман известного немецкого писателя Оскара Мединга (псевдоним в России Георгий, Георг, Грегор Самаров), рассказывающий о жизни всесильного любимца императрицы Екатерины II Григория Орлова.
Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»(Дневник императора Александра II,22 мая 1880 года).
Известный писатель-историк Валерий Поволяев в своём романе «Царский угодник» обращается к феномену Распутина, человека, сыгравшего роковую роль в падении царского трона.