Каменный пояс, 1985 - [45]
…Сейчас мы работаем в колхозе. Поспевает рожь. Ее надо убрать вовремя. И мы ее уберем.
Из письма Коли Воробьева, ученика 3-го класса Рогачевской начальной школы.
22 декабря у нас, ребят, останется в памяти на всю жизнь. Немцы отступали из нашей деревни. Перед отступлением они специально оставили отряд в количестве шестнадцати человек для поджога деревни. Этот отряд согнал всех жителей Рогачей — семьдесят пять человек — в один дом. Подложили мины, солому. В конце деревни стоял немецкий патруль, который следил, чтобы население, согнанное в дом, не выходило из дома.
Но вдруг послышался взрыв мин. Немцы побежали. К деревне подходила наша разведка. Мы рассказали им, куда побежали немцы. Бойцы перерезали им путь и всех шестнадцать гитлеровских собак поймали.
Так немцам не удалось уничтожить население нашей деревни. С первого сентября мы занимаемся в школе. У нас на пять-шесть человек — одна книга, нет карт и других наглядных пособий, которые растащили и уничтожили немцы, но мы, ребята, будем заниматься только на «хорошо» и «отлично», чтобы стать грамотными, чтобы нашим отцам, которые находятся на фронте, было радостно знать, что мы хорошо учимся. После занятий мы вместе с учителями ходим в поле, где собираем колосья, организуем сбор лекарственных трав для бойцов Красной Армии.
Письмо Сережи Кудрявцева, 13 лет, из города Истры.
Дорогие товарищи бойцы!
Вам пишет пионер Сергей Кудрявцев из города Истры. Наш город был очень красивый. Немцы его стали бомбить, а потом обстреливать из минометов. Я навидался бомб. Одна упала совсем близко. Мы сильно напугались. Пришлось уехать в Ивановскую область.
Но я там все скучал по Истре. И когда мы узнали, что Красная Армия выгнала немцев из Истры, мы с мамой вернулись домой. Тут я увидел пустой город. Ничего от нашей родной Истры не осталось. Школа сгорела. Кино сгорело. Наш дом тоже не остался. Все сожгли немцы. Мы построили из обгорелых досок избушку. Я прибил на нее наш старый номер 42 «А» по Первомайской улице, хотя улицы больше нет.
Жить очень трудно, но я рад, что живу дома. И мама тоже. Раньше много ребят приходило ко мне играть. Теперь никого нет. Я скучаю без товарищей. Не знаю, кого убили немцы, кто замерз в лесу. В лесу замерзло много истринских ребят. Я, наверное, тоже замерз бы по дороге, но один боец снял с себя ватник и надел на меня, хотя сам был, раненый.
Я вспомнил про того бойца, как он меня обогрел и спас, и решил написать вам, дорогим бойцам. Сейчас немцы хотят и в других наших городах сделать то же, что в Истре, — все сжечь, а людей перебить. Там тоже живут ребята. Я пишу вам просьбу, дорогие бойцы: заступитесь за тех ребят! Не пускайте фашистов ни в какие наши города, чтоб все ребята могли жить у себя дома.
Публикацию подготовила
ОКСАНА БУЛГАКОВА
На вклейках
Член Союза художников СССР В. Тельнов работает над диорамой для Оренбургского краеведческого музея, посвященной битве за Сталинград. На полотне — участок фронта, на котором храбро сражались воины генерала А. Родимцева. Александр Ильич Родимцев — оренбуржец, Владимир Афанасьевич Тельнов родом из Сталинградской области. Так переплетаются судьбы. Военная тема близка художнику: он сам с января сорок третьего и до победного сорок пятого был в рядах действующей армии.
После увольнения в запас В. Тельнов более двадцати лет работал художником-ретушером в областной газете «Южный Урал», продолжая, конечно, заниматься живописью. В своих картинах, рисунках, иллюстрациях он рассказывает о современниках и, в частности, о тружениках газопровода «Оренбург — Западная граница СССР», покорителях целины, о событиях далекого прошлого. И все же военная тема, пережитое и увиденное на фронте по-прежнему глубоко волнуют художника.
Л. Дружинина
«Битва за Сталинград» (левая часть триптиха).
«Битва за Сталинград» (центральная часть триптиха).
«Битва за Сталинград» (правая часть триптиха).
«Подвиг связиста».
«Регулировщица».
«Гармонь».
«Освободители».
«Живи, живое».
ПРОЗА
Документальная повесть
Ефим Ховив
ВСТРЕТИМСЯ В БЕРЛИНЕ
В сентябре 39-го, в Челябинске, в Тракторозаводском районе, заселяли новый дом на южной стороне улицы Спартака. Северная сторона уже была застроена, а на южной, между редкими зданиями, еще тянулись длинные пустыри и картофельные поля.
Не было еще ни Детского парка (его заложили позже, вскоре после войны), ни больших жилищных массивов, в которых сегодня находятся известные, наверное, любому челябинцу магазины «Бирюза» и «Все для женщин».
На пустыре, рядом со школой № 48, по рассказам старожилов, в конце 20-х годов совершил незапланированную посадку самолет, летевший из Москвы на Дальний Восток — первый самолет в Челябинске.
Здесь-то и вырос пятиэтажный кирпичный дом, который торжественно заселяли в погожие сентябрьские дни. Торжественно — потому, что в дом этот, кроме своих, с тракторного, въезжали испанцы. И называть его в народе стали «испанским» домом.
В нашей жизни тогда многое было связано с Испанией. Там сражались с фашизмом советские добровольцы. Названия испанских городов — Барселона, Мадрид, Бильбао, Аликанте — стали привычными, словно были знакомы с детства.
