Каменный пояс, 1978 - [17]

— Я здесь! — живо отозвался Козелков.

— Вот что… Найди мне Антона. Да поскорее… Парень грамотный, понятливый. Надо и молодежь выдвигать, приучать к руководству. Против этого, надеюсь, товарищ секретарь возражать не будет?

И хохотнул довольно. Дескать, вот как я утер тебе нос, в другой раз знай Кузина.

Выпроводив Сергея, Захар Петрович походил по кабинету, постоял у окна, поглядел на черную, перепаханную колесами и гусеницами улицу, подумал о том, что надо бы запретить гонять тут тракторы. А лучше прогрейдировать улицу как следует, сделать стоки, щебенки подсыпать… Опять же зелени мало. Кругом лес, а в деревне голо. Замечание на этот счет уже было, от Волошина…

Размышления его прервала Наташа. Она влетела вихрем и с порога заявила:

— Хватит с меня, Захар Петрович! Все, ухожу с фермы!

— Тебя тут еще не хватало… Все Журавли поднялись сегодня. Сговор у вас, что ли?

— Ни с кем я не сговаривалась! Чужая я всем. Еще это телевидение… Я вам во всем верила, а что получается.

— Ты садись, Наталья, и послушай, что я скажу, — заговорил Кузин как можно спокойнее, чтобы охладить Натальину прыть. — Недовольные всегда были, а теперь их развелось особенно. Одни завидуют, от безделья чужую славу меряют, другие им подпевают… На каждый роток не накинешь платок. Тут нам с тобой посерьезнее дело провернуть надо. Как ты смотришь на такую идею: открыть у нас школу мастерства? Звучит! За опытом люди поедут.

— Опять почин! — испугалась Наташа. — А с комсомольской бригадой что делать? Одно же название осталось. Какая из Клавдии комсомолка, ей же за сорок!

— Бывшая, значит, — что хорошо умеет Кузин, так это в любом случае вести свою линию до конца. Как говорится, не мытьем, так катаньем. — Показатели у Клавдии высокие, не то, что у девчонок. За дело я их убрал с фермы, работали плохо.

— Они хотели, но не получилось, — робко оправдывается Наташа.

— Получилось-не получилось… Мне некогда ждать, Наталья, у меня план. Сначала молоко, потом все остальное. Так что не пори горячку, работай и о школе мастерства думай.

С этими словами Кузин легонько взял Наташу под руку, довел до двери и выпроводил из кабинета.

Странное это было утро. Шальное утро. Только и успевай встречать, уговаривать, выпроваживать.

Минут десять только прошло, как сунулся в двери Антон, за ним Федор, Сашка, младший Журавлев.

— Проходи, Антон, — пригласил Кузин и остальным: — А вас я не звал.

— Нас звать не надо, мы сами, — Сашка выбрался вперед, тряхнул кудлатой головой, насмешливо посмотрел на Кузина. — Мы ужасно любопытные. Слух тут прошел, что Ивана Михайловича со звена снимают. Дай-ка, думаю себе, у самого Захара Петровича спрошу: брешет Гришка или не брешет? По-моему, брешет. Так ведь, Захар Петрович?

— Помолчи, — остановил его Кузин. — Раз уж вы такие дружные, табуном ходите… Принимай, Антон, звено, веди начатое дело. Журавлеву другую работу подберем, поспокойнее.

Пока Антон часто моргал и вертел головой, заговорил Федор.

— Зря это, председатель… Да и опять же, если рассудить… Не согласны мы на такое… Нельзя это делать, председатель…

— Ты, Федя, не так, — Антон наконец проморгался и стал всегдашним Антоном. — Ты к столу подойди и кулаком стукни, — сам подошел и стукнул. — Вот так! Меня, Захар Петрович, за рупь двадцать не купишь, я предателем не буду. Пошли, ребята.

Но сам он тут же вернулся.

— Если, выбор сделан из-за вчерашнего моего трепа, то здесь ошибка у вас получилась. Не тот адрес выбран. И вообще это не дело, а хреновина сплошная.

Сказал и ушел.

Зазвонил телефон. Кузин снял трубку.

— Кузин на проводе! Кузин слушает, глухой ты, что ли! Извиняюсь, Николай Мефодьевич. Слушаю вас…

— Что злой такой? — спросил Волошин.

— Утро — прямо собачье.

Волошин сперва про Марфу Егоровну спросил, пристыдил, выругал. Захар Петрович тут же пообещал проявить заботу о старой колхознице и сейчас же направить плотников. Не дожидаясь новых вопросов, Кузин вкрадчиво, значительным голосом заговорил о своем.

— Есть тут одна идея, Николай Мефодьевич. Починчик думаю организовать, инициативу то есть. Передовая доярка открывает школу мастерства. Для всего района. Звучит? Чтобы всех подтянуть до уровня.

Волошин заметил, что до уровня действительно подтягивать надо, но без барабанного грома, и заговорил о Журавлеве.

Захар Петрович представил это дело так, что весь коллектив горел желанием закончить сев первым в районе, а Журавлеву в самый неподходящий момент захотелось на свой лад все повернуть. Пришлось призвать его к порядку. Случилось это, можно сказать, по вине секретаря партийной организации, который пошел на поводу у Журавлева и не поддержал председателя. И вообще это — не та фигура.

— Хорошо излагаешь, Захар Петрович, — сказал ему Волошин. — Теперь меня послушай…

— Ну, мало ли что, — промямлил Кузин под конец. — Погорячились, разошлись… Не знаю, что там наговорил Журавлев, но разве ж я против хороший хлеб в логу взять!

Кончился разговор тем, что Волошин велел готовить собрание по итогам полевых работ.

— Там и поговорим об этом случае. Сам приеду, — пообещал Николай Мефодьевич.

Перед собранием

Прошло несколько дней. Солнце щедро прогрело Заячий лог, подсушило его. Засеяли поле быстро, одним духом.