Каменный пояс, 1977 - [56]
Вас не стала,
Если б она не была
Усталой…
Если б как прежде
Жила я с мамой,
Но дома-скворешни
Бывает нам мало,
И мы улетаем,
Чуть оперившись.
Вновь отдыхает,
Держась за перила,
Старая мама.
У подножья горы я стою.
Ни отвесный подъем, ни отроги
Не пугают надежду мою
В обогретой лучами дороге.
Не кончались бы только слова
У веселых заоблачных песен —
В жизни только дорога права,
В жизни только подъем интересен.
Много дум сберегла про запас…
О гора, до чего ж высока ты!
До вершины дойти, не упасть
Тороплюсь я успеть до заката.
ВАЛЕНТИН ЧИСТЯКОВ
В лучах рассветов,
Робких и косых,
Сквозь старые,
Рассохшиеся ставни,
С намокшими бровями
От росы
Глядит изба
На пустыри, на травы.
Наверно, мастер
Много лет назад,
Вложив глубокий смысл
В свою работу,
Ей подарил
Печальные глаза,
Чтобы в дорогу
Провожать кого-то.
И, словно
наклонясь на посошок,
Стоит она
Назло глухим раскатам,
Как будто понимает,
Кто ушел,
Еще не раз
Воротится обратно.
ПЕРВЫЕ ПУБЛИКАЦИИ
ВАРВАРА ИВАНОВА
РАССКАЗЫ
ГРАНОВИТОЕ КОЛЬЦО
Весенние ночи воробьиного носа короче. Не поймет Анисья — спала она или только в забытьи была. В окно брезжит свет. Пора вставать.
Вот так и жизнь. Жила и будто не жила, а пятьдесят лет пролетело — не заметила. Что-то сердце волнуется. С чего бы? Вспомнила и усмехнулась. Сегодня ж праздник борозды. По привычке…
И кто придумал этот весенний праздник? Поди-отыщи теперь виноватого. Лет сорок назад, как люди стали справлять его. Сама жизнь его выдумала.
Подошла к окну, распахнула. Орут петухи, как на пожар. Туман убегает из деревни, тулится к роще облаком. Там, в роще, каждый год и проходят праздничные торжества и все веселье. Белоствольные кудрявые березы тесным кругом обступают поляну, украшают ее.
Пора браться за праздничную стряпню. Выкатала на столе сдобное тесто. Распределила его для сладких пирогов. Затопила печь. Теперь успевай, поворачивайся. Для рыбных пирогов особое тесто. Рыба с вечера приготовлена, распластана по хребту, подсолена, лежит на блюде, отливает розоватой желтизной.
А все-таки самый веселый праздник борозды был в тот год, когда они поженились с Гришей. Он тогда за ударный труд на севе первую премию взял. На гулянке от Анисы не отходил, все за руки ее держал. А как переживала Анюта Сидорова, Гришина ухажерка! Все это видели, на виду все было. Поет под гармонь частушки, голос звонкий, на всю рощу:
Выйдет на круг плясать и тут не прячет свои страдания:
Ушли Аниса с Гришей в глубь рощи, чтоб не терзать зря сердце Анюты. В этом деле никто не виноват. Посидели под кустом калины, помиловались. Снял с руки Анисы Григорий медное колечко и забросил его далеко в чащу.
— Я тебе, Аниса, куплю настоящее кольцо, это медное, недостойно тебя.
Так тогда с гулянья и увел Гриша Анису домой.
Поманило счастье, да скоро и спряталось. Навалилась беда. Не успел купить Гриша обещанное кольцо, ушел на войну, да и не пришел… Хорошо, что сына оставил, портрет свой, повторение свое.
Родила парнишку и не знала — радоваться, то ли плакать? Похоронная на отца в шкатулке лежала, увеличила в деревне еще на одного «безотцовщину».
Прибежала Анюта Сидорова, бывшая соперница, замужем уже была Анна. Целует роженицу, смеется.
— Гришенька родился, Гришенька.
Так и дали отцовское имя парнишке, а Анна с мужем кумовьями стали Анисье, нареченными родителями маленькому Гришке.
Григорий теперь сам отцом стал, а большое уважение имеет к нареченным родителям. Во всех делах советуется с лелей Анной Степановной да с лельком Василием Семеновичем.
Из горницы вышла сноха Анисьи — Валентина.
— Где же Гриша запропастился?..
— А вот он, легок на помине, — взглянув в окно, сказала Анисья.
Григорий шел улицей с чемоданом в руке.
— Что так долго? — встретила его жена в дверях.
— Из-за гостей задержался. Гостей из города — полный автобус. Музыкантов привез, артистов.
На цыпочках, чтобы не разбудить ребятишек, прошли в горницу. Не терпелось Валентине, открыла чемодан и ахнула. Сверху лежали красивые, модные черные сапожки.
— Кому это, Гриша?
— Меряй, годны, тебе пойдут…
— Мамонька, — забылась от радости Валентина и громко позвала:
— Идите обновы смотреть…
Проснулся семилетний Олежка, скатился с кровати:
— А мне что, папка, купил?
— А мне что купил? — притопала маленькая Ниночка.
Шуруют ребятишки в чемодане, все вверх дном. Валентина пробует надеть сапог.
— Ну что, годны?
— Туго, Гриша… С застежками надо было…
— Ну вот тебе и на… не лезут, значит…
— Мама! — позвал Григорий. — Идите скорей сюда.
Пришла Анисья.
— Вам для сегодняшнего праздника вот этот платок с разводами.
— Спасибо. Добрый платок…
— И еще, — Григорий достал из кармана пиджака небольшую коробочку и открыл ее. На голубой атласной подкладке коробки блеснуло граненое кольцо.
— Что ты, Гриша, мне не надо… Не в коня овес травить. Вале подай.
— До Вали очередь не дошла… Дайте руку!
Анисья спрятала руку под фартук.
— На левую, на левую руку, на безымянный палец надевай, Гриша. Вдовы носят кольца на левой руке… — подсказывала Валентина.
— Как раз подошло. Носите, мама, и не снимайте. Это отцовское обещание, я его выполняю.
