Каменный меч - [14]

Как и многие демонстративные жесты, этот лгал в главном, однако, кое-что говорил о действительном положении вещей. Те, кто бывал здесь, не горели потом желанием об этом рассказывать. Окружающий мрак вполне устраивал их. Не только потому, что скрывал, но и потому, что соответствовал внутреннему состоянию. Сюда редко приходили без крайней нужды. И почти никогда — в хорошем настроении.

Молодой гном пересёк очередной пузырь пляшущего света, вновь оказавшись в объятиях темноты. Крондину, в отличие от многих, случалось приходить сюда без нужды и в хорошем настроении, но сегодня и наследник Чёрного клана ощущал, что тёмные места тропы созвучны ему гораздо сильнее светлых.

Он вновь и вновь прокручивал перед глазами тот эпизод — маленькая зелёная фигурка посреди агонизирующей скалы. Крондин помнил, как человек в какой-то момент посмотрел вверх и встретился с ним взглядом. А потом совершил умопомрачительный прыжок, перебросил маленького ребёнка матросу на канате и скрылся в разверзшейся пропасти.

Всё произошло очень быстро. Говоря по совести, слишком быстро, чтобы можно было делать серьёзные выводы. Но всё-таки ребёнок никак не выходил у Крондина из головы. Всё остальное могло быть обманом, маскарадом злодея, каким-то образом связанного с крайне могущественной и разрушительной магией. Но зачем тот человек спас ребёнка? Зачем это делать, если обрекаешь на смерть десятки таких же?

Последние два дня выдались очень тяжёлыми и суетными. Воздушный корабль почти круглосуточно работал, исследуя труднодоступные участки разрушений и патрулируя близлежащие районы. За это время Крондин узнавал лишь обрывочную информацию. О том, что найденного человека изолировали и собираются допрашивать. О том, что гипотеза связи найденных растений с таинственным Лесом вроде бы подтверждается.

В днях, прошедших с катастрофы, было гораздо больше эмоций, чем фактов. Горе, страх и мучительная, беспомощная растерянность наполняли воздух, пропитывали его насквозь. Они мешали думать, взращивая внутри самые мрачные настроения и облекая их в плоть.

Так было и с Крондином. Мрачная уверенность созрела в нём и разрослась, не давая покоя.

Крондин не верил, что человек в зелёном виновен в произошедшем. Он мучительно переживал это неверие, обильными порциями вливая в себя страх и ярость. Потому что подозревал даоттара Чёрного клана. Своего отца.

Его клан всегда считался чуть выше остальных, первым среди равных. Неслучайно, ближе всего к вершине главного монумента Лиги лежал именно Чёрный Самоцвет. Стремление к власти и контролю, жажда лидерства — вот, к чему с детства приучали Крондина. Долгие годы он познавал идеалы своей семьи, впитывал их с лекциями учителей, нотациями старших родственников и тайными разговорами, которые удавалось порой подслушать. Или, скорее, которые ему позволяли подслушать. Крондин привык к сдержанным похвалам за успехи и наказаниям за неудачи, которыми считалось всё, не соответствующее наивысшей мерке. Несмотря на молодость, он отнюдь не был наивным идеалистом и понимал, что жизнь государства не может обойтись без жёсткой и порой грязной борьбы за власть.

Но даже с учётом этого, Крондин не мог отмахнуться от упрямых подозрений. В последнее время советник Хардарин очень напористо укреплял своё влияние. Он почти полностью контролировал Корпус Тайн, всё больше и больше подминал под себя Огненную Гвардию — основу войск страны и традиционную вотчину Красного и Пурпурного кланов. Двоюродный брат Крондина командовал вторым воздушным кораблём Лиги. А на последнем общем семейном собрании, около трёх месяцев назад, отец чётко дал понять, что клану нужно развиваться в химии и энергетике.

Случившаяся катастрофа привела эти подозрения к закономерному и страшному итогу. Крондин не мог поверить в случайность разрушения резиденций Красного и Синего кланов. Это было слишком выгодно отцу. Ослабление Красного клана открывала дорогу к полному контролю над армией. А Синий традиционно специализировался на химии и энергетике. Так что, произошедшее давало Клану Чёрного Самоцвета огромное преимущество в военной и технической мощи.

Крондин не знал, что отец собирается делать с этим преимуществом. Мысль о перевороте и свержении власти Совета казалась безумной, но таким же безумным было всё, случившееся за последние три дня.

Молодой гном миновал ещё один факел, освещавший тяжёлую металлическую дверь, грубо отлитую, поцарапанную и всегда наглухо запертую. Оставалось пройти последний тёмный участок.

Крондин почувствовал, как внутри нарастает волнение. Он уже около двух лет не приходил сюда, даже подумывал время от времени окончательно прекратить это знакомство, странное и не слишком приглядное для наследника правящего клана. Но каждый раз Крондин с негодованием отгонял эти мысли. Он слишком хорошо помнил, что однажды получил здесь самое искреннее понимание и поддержку в своей жизни.

Световое пятно от последнего факела захватывало лишь каменную стену, и только у его дальнего края, на самой границе с тьмой, можно было увидеть, как скала прерывается неровным провалом, похожим скорее на вход в пещеру, чем на дверной проём. Крондин глубоко вздохнул, после чего решительно протянул вперёд руку, прикоснувшись к удивительно мягкой ткани полога. Вход не был заперт, дверь здесь почти всегда оставалась распахнутой. Те, кто думал, что сможет незаметно зайти сюда и что-то украсть, перевелись очень давно.