Каменный Кулак и Хрольф-Потрошитель - [26]

Но Хрольф ни разу не усомнился в том, какой поворот выбрать. Однако, уверенность, с которой он орудовал родерармом, была, пожалуй, единственной чертой, которая осталась от прежнего шеппаря. Гастинг в одночасье стал сварлив, криклив и угрюм одновременно. Он зачем-то достал из сундука шлем с полумаской и кожаную рубаху с железными пластинами. Броню он напялил, а вот шлем надевать не стал. Так и стоял у родерпинна, прижимая его к груди левой рукой.

Корабль вошел в узкую протоку, – не намного шире Ладожки. Место было довольно опасное, но Хрольф все равно подозвал к себе помощника и, передав ему кормовое весло, встал у форштевня. Волькша не мог его видеть, но, судя по кривой усмешке, что гуляла по лицу помощника, можно было догадаться, что шеппарь вел себя не самым умным образом.

Протока закончилась. Драккар вышел на широкую воду. Гребец, что сидел перед Волькшей, бросил долгий взгляд через плечо и благоговейно изрек:

– Бирка! Хвала Одину, вот и она!

Свеи один за другим стали поворачиваться. Лад весельных взмахов распался. Послышался стук сталкивающихся лопастей.

– Раздери вас Гарм! – истошно заорал Хрольф, казалось, еще мгновение и он вопреки своему обыкновению начнет раздавать гребцам тумаки: – Что вы ворочаетесь на сундуках, точно у вас чирьи на заднице!? А ну, русь! Русь! Русь!

За то время, что манскап крутил головами, Волькша успел разглядеть по ходу драккара два острова: большой и по-меньше. Который из них был легендарной Биркой, он мог только догадываться. Но такого скопища варяжских кораблей в одном месте он не видел никогда. Годинович даже не пытался их сосчитать. И так было понятно, что на Мэларене их не меньше полусотни. Правда Волькша тогда еще не знал, что не все ладьи викингов гордо именуются драккарам. Но чем бы они ни были, эти корабли могли нести на себе пару десятков гребцов, которые, сложив весла вдоль борта, превращались в беспощадных и свирепых воинов. Смог бы Гостомысл со своею дружиною в три конные сотни и две сотни пеших нарядников противостоять такой силе, приди она на Ильмень? При всем вспоможении Радомысла и Перуна Сварожичей… нет, не смог бы. Спеленали бы их варяги как детей малых и даже не утомились бы.

Мста сжала Волькшино сердце своей холодной рукой. Вот, кабы привести хотя бы и половину этой силищи, осадить Ильмень и выкурить Костолома из его норы!.. И сотников-смутьянов, и судейского думца, да и виночерпия к ним в придачу! Всех повязать и привести к государю: пусть в наветах каются! Эх, кабы… кабы.

Навстречу Грому плыл драккар. Люди с его форштевня что-то кричали Хрольфу. Но он даже не поглядел в их сторону. Встречная ладья замедлила ход и прошла совсем рядом.

– Gå till Sladön, till Ekerö eller till Viksberg! Hanhelst! Allenast inte till Björkö! – прокричали с драккара.

– Varför? – спросил Хрольф.

– Stor Rån slita sig lös! Sticka! Sticka!

– Varför? Vem är Rån?

Драккары разминулись на полном ходу. Волькша оглянулся и увидел, что от меньшего острова отваливают еще несколько кораблей.

Из всего, что прокричали люди со встречной ладьи, Годинович понял только, что Хрольфу советуют плыть куда угодно, только не на Бирку, и все из-за какого-то Руна, который чего-то там потерял или упустил, или оторвал. Но, похоже, ни шеппарь Грома, ни его манскап тоже не очень понимали, о чем идет речь, и потому драккар продолжил невозмутимо приближаться к острову.

– Roth sakta! – прокричал шеппарь.

Берег небольшого заливчика, в который входил драккар, был усеян мостками. Некоторые из них уходили в воду на полсотни шагов, возле них одновременно стояли несколько кораблей, а на их настиле легко могли разминуться две груженые лошади. Другие мостки больше походили на болотную гать: пара покосившихся столбов, перекладина и пяток горбылей. По таким и пройти-то было нельзя, не замочив ног.

Именно к такому жалкому подобию мостков и подвел Хрольф свой драккар. Бросили якорь. Уле спрыгнул первым и принял конец длинной веревки. Привязывать ее к опорному столбу мостков он не стал, а побежал на берег, где обмотал ею ствол чахлой березки. На острове и правда было много берез и… варяжских теремов! Наконец-то Волькша видел их своими глазами! Просторные бревенчатые срубы с высокими крышами. В каждом из них вполне мог разместиться полный манскап.

Люди Хрольфа столпились у борта в том месте, где драккар касался мостков. Им не терпелось побыстрее оказаться на земле Бирки. Точнее на камне, поскольку остров был ни чем иным, а обширной каменной глыбой, лишь кое-где поросшей травою.

– О чем кричали варяги со встречной ладьи? – спросил Ольгерд у своего приятеля, пока они дожидались своей череды ступить на мостки.

– Я не понял, – честно сознался Волькша: – Кричали, что мы должны куда-то идти и все из-за какого-то Руна.

– А кто такой этот Рун?

– Я же говорю, не понял. А они не сказали.

– Вот ведь… – начал было Олькша, но забористое венедское ругательство не выпорхнуло из его щербатого рта. Как бы туго он не соображал, но за время пути Рыжий Лют уяснил, что многие свеи куда более сведущи в наречии Ильменьских словен, чем он в варяжском.

То немногое, чем он сумел разжиться за время своих скитаний, Хрольф решил перенести на берег на следующее утро. Мало кто мог заподозрить его в желании дать своим людям отдохнуть. Скорее он рассчитывал перетащить свою скудную поживу скрытно для посторонних глаз.