Каменная баба - [30]
-Можно и четыре.
-Четыре - много!- хихикнула она.- После еды ведь надо? А мы столько не едим. Натощак вредно!
-Смотря что делать,- вынужден был попенять ей доктор.- Муж твой где?
-Муж, муж - кому он нуж?.. Придет сейчас...- Мужа ее они так и не дождались...
-Жену мою внимательней посмотрите...- напомнил между тем хозяин.
-И так смотрели - внимательней не бывает...
Супруга хозяина была иного, хотя и в чем-то сходного с сестрой нрава и телосложения. Она дождалась, когда Ирина Сергеевна досмотрит последнего малыша: его мамаша, видя, какую особу она задерживает, ускорила ход событий и увела своего отпрыска одеваться в общую залу, но и без нее она раздеваться в открытую не стала - лишь слегка расстегнулась и рассупонилась, так что Иван Александрович, ходя вокруг нее с трубкой, вынужден был залезать черт знает куда по самый локоть и, опустив круглую медаль фонендоскопа в верхнюю прорезь блузки, ловить ее внизу в складке между животом и грудью. Если у младшей из сестер был общий вегетоневроз, то у старшей - гипертония второй степени. Он пытался втолковать ей это - она слушала невнимательно.
-Я вообще думала, мне по-женски надо,- сказала она наконец.
-Приезжайте - я вам завтра же консультацию устрою.
-К вам ехать далеко.
-Хотите, сюда пришлю?
-Отдельно смотреть?.. Неловко. Здесь бы, за компанию...- Ей, словом, не угодить было.
Стало ясно, откуда дует ветер: откуда взялась мысль о гинекологе и, возможно, самом осмотре. Положение было безвыходное. Иван Александрович - и тот стал в тупик и снова, уже при главной своей пациентке, обратился за помощью к Ирине Сергеевне: -Ирина Сергевна, может, вы с Аграфеной Кузьминичной посекретничаете? Что там за проблемы женские?.. А я выйду?..-но Ирина Сергеевна не захотела в этот раз пойти ему навстречу: -Что толку? Я в этом, Иван Александрыч, мало что понимаю... Пока, во всяком случае...
Последнего добавлять не следовало. В этих словах был дерзкий вызов непорочной, уверенной в себе, упругой молодости - пышнотелой, но перестоявшейся зрелости, начинающей увядать и пораженной в самой главной своей детородной бабьей функции. Аграфена Кузьминична так ее и поняла, запомнила ей это, неопределенно блеснула глазами и поднялась: тоже, как ее сестра, теряя на ходу интерес к медицине и ее незадачливым представителям.
-Ладно. В следующий раз как-нибудь... Когда другие доктора приедут... Идемте к столу лучше. Вы такого стола не видели еще, наверно...
Стол и вправду ломился от угощения. На больших расписных подносах высились вперемежку куски вареной говядины и жареные куры; на противнях серел, дрожал и трясся при прикосновении жирный, с разволокненным мясом холодец; в глубоких чашках бурели грибы домашнего засола и среди них, для знатока, слезились сахарные на изломе, хрустящие на зубах бочковые грузди; повсюду в изобилии томилось и норовило растаять прежде времени свежайшее, белое, как шея красавицы, будто только что спахтанное коровье масло; на тарелках лоснилось и алело на срезах свиное сало; пироги всех мастей и начинок румянились на столе и на подступах к нему: на ближних сервантах и подсервантниках; самогона (он был двух сортов: чистый, с желтой подпалиной, и темно-красный, крашенный ягодой) и покупной водки - было залейся, без ограничений: им так и наливались - пили и ели за двоих и за троих, с излишней даже поспешностью...
-Гляди, как дядя ест. Учись у него вилку держать,- обратилась свояченица хозяина во всеуслышание к сыну, державшему свой предмет, как казак шашку.- Смотреть - одно удовольствие. - За столом она выглядела серьезнее и неприступнее, но и здесь казалась обуреваема порой самыми противоречивыми чувствами...
Иван Александрович и в самом деле мог давать уроки хорошего тона (во всяком случае, в этом обществе) и обходился со своим столовым прибором, как мушкетер со шпагой или (учитывая профессию) как хирург со скальпелем. Ирина Сергеевна почувствовала тут, что выездная сессия их служила не только медицинским, но и, так сказать, общеобразовательным целям, и ей стало не по себе: она не любила никому служить образцом и примером поведения. Она выпила рюмку водки, другую, но ела мало.
-За таким столом можно правильно есть.- Пирогов, не сумев угодить хозяйке как доктор, решил взять свое в качестве льстивого гостя.- Давно так не ел.
Хозяйка охотно подняла брошенную им перчатку:
-А вот вы давеча говорили, что можете угадать, кто чем болеть будет?-Несмотря на свою невнимательность, она все хорошо расслышала и запомнила и теперь решила если не разобраться во всем, то выразить сомнения.- Так прямо и угадываете?
-По внешнему виду.- Пирогов покончил с галантином из кур, который, в отличие от жареных кур, подавался не горой, а порционно, отодвинул тарелку и, в назидание и на удивление сидящей за столом молодой поросли, отер рот салфеткой.- По виду можно о человеке сказать, что с ним приключиться может. По медицинской части, конечно.
Тут и хозяину стало любопытно:
-Это как же?
-У тех, например, кто краснеет легко и к полноте предрасположен...
-Это про меня!- поспешила заметить с досадой свояченица.
Это обследование было проведено более двадцати пяти лет назад. Автор попытался представить исследование о распространенности в населении психической патологии так, чтобы работа была в той или иной мере доступна всякому. Дело того стоит: психиатрия нужна каждому — особенно в тех ее разделах, которым эта книга посвящена в первую очередь: «пограничная», повседневная, почти житейская.
Роман повествует о жизни француженки, рано принявшей участие в коммунистическом движении, затем ставшей сотрудницей ГРУ Красной Армии: ее жизнь на родине, разведывательная служба в Европе и Азии, потом жизнь в Советском Союзе, поездка во Францию, где она после 50-летнего отсутствия в стране оказалась желанной, но лишней гостьей. Книга продается в книжных магазинах Москвы: «Библиоглобусе», Доме книги на Новом Арбате, «Молодой гвардии». Вопросы, связанные с ней, можно обсудить с автором.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.