Каменная баба - [29]
Иван Александрович встретил ее с облегчением:
-Приехала? Ну и хорошо. Хоть ты... Гинеколога требуют. Ты, часом, не можешь?
-Нет, конечно... Вы же говорите, все умеете?
Он принял ее слова всерьез:
-Могу, конечно, но как ты себе это представляешь? Без кресла и перед обедом?.. Да она и не позволит. Женщина нужна и в годах чтобы... Обойдутся. Досок, между прочим, не дает.
-И не обещает?
-Обещают-то они здесь все и все, а вот досок нет. Пока, во всяком случае... Переговорю с ним в бане...
Две гостиные были заняты толпой многочисленных гостей, перекатывающихся и перетекающих из одного угла в другой по еле заметному мановению руки или столь же неслышному устному приказу хозяина. Собравшиеся были потрясены невиданными в этих краях люстрами и полированной блестящей мебелью, которая сверкала и, казалось, отражалась лаком в их собственных и тоже сияющих лицах. К врачам между тем выстроилась очередь, разделившаяся на два рукава: один к ней, другой к Пирогову. Они сидели в одной комнате. Им выделили залу из еще не обставленных: дали по столу и по стулу; Иван Александрович попросил кушетку - за ее неимением предложили широкую скамейку. Она чувствовала себя неловко и, поразмыслив над этим, сообразила, что виной тому - Иван Александрович. Он встретил ее радушно, но без той сердечности, на которую она рассчитывала. Он был слишком занят окружающими и судьбой своих досок и был, видно, из тех мужчин, что не умеют относиться к женщине одинаково наедине и на людях. Ясно, что он был связан условностями и известными обстоятельствами, но в таких случаях не нужно многого: достаточно взгляда, улыбки, иного негласного поощрения, чтобы рассеять сомнения и успокоить свою избранницу, а он, как ей показалось, вовсе о ней не думал, а лишь предоставил ей свободу и самостоятельность. Она задумалась, ушла в себя, попыталась сосредоточиться на врачебном приеме, но он, впервые в жизни, показался ей неуместен и нежелателен. Пирогов испытывал похожие чувства.
-Черт знает сколько народу пригнал,- сказал он, поглядев на свой "хвост".- Бригадиры, небось, жен прислали. Половина народа лишняя...-(Действительно, не все из смотренных ими позже оказались за столом: было много званых, да мало избранных, и место в застолье нужно было заслужить или заработать: трудом ли, родством или свойством - это было уже не важно.)
Осматривая детей, она следила за тем, как принимает пациентов он. Он запомнился ей по ивановской избе, где смотрелся просто хорошим врачом и никем больше. Здесь же он походил то на профессора, то на преуспевающего частника: был важен, осанист, обтекаем, блюл свое достоинство, рекомендации давал скупо, не бросал слов на ветер и не спешил с ними расстаться,- она же, действуя как бы наперекор ему, не жалела ни врачебных советов, ни красок для убеждения и подробно расписывала недоверчивым мамашам, как и в какое время суток принимать медикаменты, чем их запивать и чем закусывать. Так они, каждый на свой лад и словно наперегонки, пересмотрели добрую половину родичей и друзей хозяина (чьи связи или совместная работа с хозяйской четой всякий раз уточнялись, будто обследовать их надо было с учетом этого решающего обстоятельства). Сам Софрон на медицинские смотрины не явился, но живо интересовался их результатами, для чего не раз уже заглядывал в их комнату. Это был рослый, крупный, глазастый и щекастый мужик, улыбающийся и, когда надо, свойский и обходительный.
-Как здоровье наше? Жить будем? Никого лечить не надо?
-Пока никого... Если только свояченицу вашу.
Хозяин понял соль замечания, живо засмеялся:
-Эту, пожалуй, лекарствами не проймешь! Что-нибудь посильнее надо!..
Сестра его жены вела себя вначале сдержанно и ничем не примечательно. Она показала сына Ирине Сергеевне, потом отправила его к гостям и пересела, со значительно большим удовольствием, на сторону Ивана Александровича. Это была плотная, пухлая особа, расположенная к приливам крови и легко идущая красными пятнами. Раздевалась она, как стриптизерша на подиуме: вначале, с оглядкой на Ирину Сергеевну, нарочно медлила с многочисленными тесемками и кнопками, неопределенно посмеивалась и блестела дерзкими очами, затем, оставшись почти нагишом, охотно вытянулась во весь рост перед доктором и, позабыв Ирину Сергеевну, начала показывать на себе, где у нее что жжет, дерет и чешется, так что той стало не то за нее, не то за себя неловко. Ей в начале осмотра было непонятно, как будут оголяться в одной комнате лица разного пола, но трудность эта оказалась легко преодолима: мужики исправно разоблачались до трусов в присутствии мамаш, приведших к ней свои чада,-сказывалась, видно, привычка совместных купаний и дамы если кого и стеснялись, то почему-то ее: будто при женщине перед мужчиной нельзя уже и раздеться...
Иван Александрович нашел у свояченицы невроз и прописал ей успокоительные.
-Лекарства пейте,- с непонятной досадой подытожил он, когда она, закончив свой номер и теряя интерес к происходящему, начала наспех подхватывать лежащие вокруг предметы белья и второпях одеваться.
-Три раза в день?- одевшись, игриво спросила она.
Это обследование было проведено более двадцати пяти лет назад. Автор попытался представить исследование о распространенности в населении психической патологии так, чтобы работа была в той или иной мере доступна всякому. Дело того стоит: психиатрия нужна каждому — особенно в тех ее разделах, которым эта книга посвящена в первую очередь: «пограничная», повседневная, почти житейская.
Роман повествует о жизни француженки, рано принявшей участие в коммунистическом движении, затем ставшей сотрудницей ГРУ Красной Армии: ее жизнь на родине, разведывательная служба в Европе и Азии, потом жизнь в Советском Союзе, поездка во Францию, где она после 50-летнего отсутствия в стране оказалась желанной, но лишней гостьей. Книга продается в книжных магазинах Москвы: «Библиоглобусе», Доме книги на Новом Арбате, «Молодой гвардии». Вопросы, связанные с ней, можно обсудить с автором.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.