Каменка - [44]

Собравшись с мыслями и придерживая рукой разнывшу-юся спину, Володаров медленно поднялся с дивана. Затем, пройдя на цыпочках по ковру, он приблизился к столу и взял оставленный на нем ранее пистолет. Если вчерашнее при-ключение и научило Гену чему-то, так это тому, что даже восставший из могилы мертвец ничего не может противопо-ставить выстрелу в голову.

Сняв пистолет с предохранителя, Володаров двинулся в сторону спальни. Он не спешил, делал каждый шаг с макси-мальной осторожностью, обходя две скрипучих половицы и вслушиваясь в шум, в попытке понять, что же может его из-давать.

Это было похоже на ритмичное шарканье вперемешку с едва различимым посвистыванием. Будто неведомый меха-низм, давно не видевший масла, пытается сдвинуть с места тяжелый груз, но это у него никак не получается.

Подойдя к двери в спальню, Володаров мысленно пере-крестился (в свете последних событий это действие теперь имело гораздо больше смысла) и перепрыгнул через порог, одновременно с этим нацеливая пистолет на источник шума. Им оказался крохотный голый человечек, с ног до головы покрытый не то волосами, не то шерстью. Темная раститель-ность буйными сальными локонами спускалась вдоль не-естественно больших ушей-лопухов, скрывала под собой тон-кую шею, узенькие плечи с маленьким туловищем и, доходя до пяток, практически сходила на нет. Странный сви-стяищий звук издавал большой нос-картофелина, которым человечек усердно сопел, пытаясь оттереть какой-то тряп-кой большое кровавое пятно, оставшееся после Альбертыча.

Ожидая увидеть что угодно, но только не это, Володаров вскрикнул сорвавшимся на фальцет голосом и рефлекторно нажал на спусковой крючок. В спальне опять прогремел вы-стрел, но на этот раз никто не пострадал. Никто, кроме трю-мо с тройным зеркалом, одна из створок которого большими осколками осыпалась на пол.

Человечек застыл на месте, затем медленно повернул го-лову, посмотрел на трюмо и слегка отрешенно сказал: — Ты что, дурак?

Володаров не знал, что ответить. Он уже вообще ничего не знал. За какие-то два дня его жизнь превратилась в полней-ший хаос, разобраться в котором было решительно невоз-можно.

— Нет, ну точно, так и есть, дурак! — человечек отложил тряпку в сторону и принялся собирать своими тоненькими длинными пальчиками осколки, складывая их в аккуратную кучку. — Ладно хозяин, тут еще можно понять. Но зеркало-то тебе чем не угодило? Где я теперь новое такое возьму? А без одной створки уже не так красиво…

— Ты кто такой? — наконец решился подать голос Волода-ров. Он дрожащей рукой направил пистолет на человечка.

— Кто, кто? — буркнул тот недовольно. — Дед Пихто! При-ходит тут, понимаешь, вещи свои вонючие везде разбрасыва-ет, еду мою ест, ломает все подряд… еще и обзывается непо-нятно. Между прочим, порядочные люди так себя не ведут.

Он отправил последние осколки разбитого зеркала в куч-ку, сгреб ее ладошками и переложил с пола на трюмо.

— Ты кто такой? — повторил вопрос Володаров, немного осмелев и расправив плечи.

Человечек недовольно хмыкнул, а затем резко обернулся на месте, превратившись в большого черного кота.

— Теперь узнал?

Гена от неожиданности произошедшего впал в недолгий ступор. Медленно опустив пистолет, он еще с пол минуты молча пялился на наглое животное, прежде чем прийти в себя и ответить.

— Теперь узнал, — его голос прозвучал как-то монотонно и безжизненно. — А как ты?… В смысле, что ты?…

— Ну не все же мне прятаться, — прохрипел кот. — Тем бо-лее, что ты больше не гость. Могу себе позволить.

— Больше не гость? — все так же монотонно переспросил Володаров.

— Ну да. Старый хозяин уже не вернется, так что выходит ты теперь новый. Не гость, то есть. Оно мне, конечно, не в радость, но кто ж меня спрашивать будет? Мое дело простое, за домом следить, а кто в нем бардак разводит, — кот недо-вольно покосился на трюмо, — уже не так важно.

Володаров перевел дух и почесал дулом пистолета заты-лок.

— Так ты, значит, домовой… — абсурдность общей картины не переставала его поражать. — Говорящий кот на побегуш-ках у старого вампира… Какой бред.

— Это бред? — домовой опять обернулся в человечка и продолжил оттирать с пола кровь. — Говорящий кот на побе-гушках у невоспитанного милиционера, вот где бред.

— Согласен, — Гена почувствовал, как ноги постепенно превращаются в два непослушных столба из ваты, и сел на кровать.

— Вот ты мне скажи, вы зачем ковер испоганили? Не мог-ли аккуратней выносить? Как мне его теперь отмывать? А зеркало разбитое вообще к несчастью, ты в курсе? Семь лет, между прочим. За что там семь лет положено давать?

— Не знаю, — пожал плечами Володаров. — За убийство?

— Во! За убийство и за зеркало. Ты и без того неудачник, а теперь уж совсем сгинешь.

— Почему это я неудачник?

— А кого еще в дом к упырю селят?

Домовой был прав и Гена знал это. Никаких доказа-тельств не требовалось, достаточно было просто вспомнить, что везунчики не работают в умирающих селах участковыми. Это как минимум.

— И то верно, — согласился он и больше ничего не говоря вышел из спальни. Ему совсем не хотелось смотреть на кро-вавое пятно, лишний раз напоминавшее о ночном кошмаре, на разбитое зеркало, сулившее семь лет сплошных неудач (хотя куда уж хуже), и на странного маленького человечка, стремившего смешать его с грязью. Гене сейчас не хотелось вообще ничего. А потому он вернул пистолет на стол в гости-ной, лег на неудобный диван и, свернувшись калачиком, просто лежал.