Каменка - [12]
— Я вчера еще немного посидел, после того, как ты уснул. Думал, куда тебя поселить. Так-то у нас с жильем проблем нет. Пустых домов стоит во, — он показал большим пальцем себе за спину, — пол села. Только вот ветхие они все, неухоженные. Хозяевам они не нужны, никто их не купит. Стоят, гниют годами. Такие чинить себе дороже. Домой уедешь раньше, чем заселишься. Но потом мне в голову идея при-шла. Ты же у нас не суеверный парень, как я погляжу?
— Чего нет — того нет.
— Ну вот. Старожил у нас один на днях помер. Хороший дед был, бодренький. За домиком своим кое-как да следил. Родственников, как я знаю, у него нет, ну или совсем бросили… и такое бывает, — Молчан разочарованно покачал голо-вой, но грусть в его глазах быстро сменилась на дежурную искорку. — Как ты, Геннадий Павлович, не против в доме покойника пожить?
Володарова удивила подобная формулировка. Он задумчиво хмыкнул, приподнял бровь и переспросил: — А покой-ник, я извиняюсь, еще в доме?
— Та не, ну ты чего? — Молчан покрутил пальцем у виска. — Похоронили как положено. Пашка в город сгонял, оформил все по-человечески, гроб купил. Не абы что, но на нашем свете никому не видно, а на том — все одно. Если надо, я могу могилку показать, еще свежая.
— Не нужно. Я вам верю. Вообще, мне много не надо. Главное, это крыша над головой, и стены по бокам. Чтобы ветром не сдуло.
— О, это по-нашенски, по-Каменски, — Молчан хлопнул его по плечу. — С таким подходом ты у нас может даже и приживешься. Ненадолго. Ладно, — упершись ладонями в колени, он встал с табурета, достал из нагрудного кармана рубашки самокрутку, закурил и выпустил облако густого сизого дыма, тут же растекшегося по кухне. — Пойдем, санаторий, заселять тебя буду.
На улице Володарову открылась картина, которую вчера от него скрывал туман. Каменка во всей своей красе. Пред-смертной, увядающей (или расцветающей, смотря с какой стороны посмотреть) красе. Дом Молчана действительно был расположен на самом краю села. Своей входной дверью он смотрел в лес, а подъездная дорожка выходила на улицу, от которой остались только две колеи, поросшие довольно высокой, высохшей на зиму, травой. С жилищем сельского го-ловы соседствовали еще два очень похожих друг на друга дома. Отличались они лишь заборами и цветом стен, но в од-ном сходились в точности — в их окнах не было стекол, а на крышах — шифера. В придачу ко всему ворота дома слева ввалились во двор, сделав из улицы щербатую улыбку.
— Пойдем, — Молчан подождал, пока Володаров выйдет за калитку, закрыл ее на щеколду и показал вдоль дороги-тропинки. — Тут не далеко. Если так подумать, почти соседями с тобой будем.
— Это как так? — удивился Володаров. Все соседствовавшие дома выглядели совершенно непригодными для жилья, и он не мог представить себе, что его поселят в одном из них.
— Ну, Альбертыч, кстати, тезка твой, на той же стороне улицы жил, и между нами все заброшенное, так что…
— А, — Володаров понимающе кивнул, — как бы соседями.
— Ну, я так и сказал. Почти. Только ты на многое не рас-считывай. Наши домик пощипали немного. Так уж у нас за-ведено. Жизнь тяжкая, люди хватаются за все, что могут. Но все самое необходимое там есть, а чего нет — найдем. Ты, главное, спроси. Мы в беде не оставим.
— И что, дружно живете? — Володаров старался поспевать за Молчаном, но тот, несмотря на короткие ноги, шагал до-вольно быстро.
— А то! Это в городе можно самому по себе. Знай только работай, да деньги получай. В Каменке ты, можно сказать, в прошлое попадаешь. Тут без взаимовыручки далеко не уедешь. Оно ж ведь раньше как было? Охотник еду добывает, все время на это тратит. На пошив одежки не остается. А без одежки ты сильно не поохотишься. Вот он и отдает часть добычи портному за шубу. Это, грубо говоря, но ты меня понял. В Каменке примерно так же. Община живет сама по себе, как древние люди. Даже собирательство у нас в какой-то степени имеется. Это когда на водку не хватает и мужики по лесу рельсы собирают на металлолом, — он хрипло рассмеялся. Самокрутка, присохшая к его нижней губе, повисла и ко-колыхаласьв такт смеху.
Володаров ничего не ответил. Он изо всех сил старался удержать скудный завтрак в себе. Похмелье, которое настигло его сразу после пробуждения и отступившее немного позже, теперь вернулось, и было настроено вполне серьезно. Не ясно, что Молчан добавлял в свою самогонку, но на пользу это явно не пошло. Еще и погода на улице выдалась поистине весенней. Птички радостно поют, легкий ветерок разносит по округе запах свежести, и солнце светит, яркими лучами согревая землю. Землю и Володарова, одетого в грязную ветровку, с тяжелой сумкой за плечами, и непреодолимым желанием лечь прямо здесь, в колею.
Тем не менее, несмотря на все неудобства, Гена воспринял шутку про металлолом всерьез. Взял ее, как говорится, на карандаш. Ведь чем больше он узнает о местных, тем легче будет с ними наладить контакт.
— Ну, вот и пришли, — Молчан остановился у дома, бывшего зеркальным двойником его собственного. Зеркальным почти во всем. Вход не слева, а справа. Маленькое чердачное окошко смотрит не на лес, а в центр села. Стены не из зеленых досок, а из красного кирпича. Вместо штакетника по пояс — ростовой забор.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Спокойно жил современный маг, Горислав Волгин, да пришла беда. Его родному миру грозят оборотни и вампиры всех мастей. Но и это не самое страшное, обязали его жениться. И вот пришла настоящая Беда. Черновик закончен.
В книге впервые собраны мистико-фантастические рассказы Е. А. Нагродской (1866–1930), одной из самых популярных писательниц дореволюционной России, автора нашумевших в то время эротических бестселлеров и произведений о женском «раскрепощении» — а также, несмотря на устоявшуюся «бульварную» репутацию, писательницы оригинальной и бесспорно заслуживающей внимания.
В книге впервые собраны фантастические рассказы известного в 1890-1910-х гг., но ныне порядком забытого поэта и прозаика А. Н. Будищева (1867–1916). Сохранившаяся с юности романтическая тяга к «таинственному» и «странному», естественнонаучные мотивы в сочетании с религиозным мистицизмом и вниманием к пограничным состояниям души — все это характерно для фантастических произведений писателя, которого часто называют продолжателем традиций Ф. Достоевского.
Покой обычного провинциального ВУЗа нарушает серия загадочных и тревожных событий. В цепь событий вовлекается компания друзей. Позднее, выясняется, что это жесточайшая цепь, ведущая в небытие, и только выдержка, крепкая дружба, сплоченность коллектива и взаимная любовь — главный козырь друзей, в противостоянии этому жестокому явлению. Сумеют ли они выпутаться из завязанной крепкими узлами, страшной ситуации? Все ли выдержат это чудовищное испытание, и к каким последствиям приведет их риск и поход на самые крайние меры? Что будет добром, а что злом? Будет ли каждый по-своему прав? Найдет ли каждый свою истину? Познает ли каждый главный закон своей жизни? Произведение построено на противопоставлении добра и зла, преданности и предательства, жадности и щедрости, крепкой дружбы и ненависти, любви и измен, строгой науки и необъяснимой мистики. Советы при чтении: 1. Нарисовать у себя в воображении портрет каждого героя и «подружиться с ним». 2. Ощутить себя в их компании и вместе с ними пройти сложный путь, переживая и радуясь за них, как за своих. 3. После важных глав, сделать перерыв и осмыслить прочитанное.
Читатель напрасно стал бы искать в энциклопедиях имя Хью Дэвидсона — это был лишь псевдоним, под которым публиковал «черные» или «странные» фантастические произведения один из пионеров американской научной фантастики и мастер космической оперы Эдмонд Гамильтон (1904–1977). В книгу вошел роман «Властелин вампиров», где действуют бесстрашный оккультный детектив доктор Дейл и его ассистент Харли Оуэн, а также рассказ «Вампирская деревня» — произведения, сыгравшие заметную роль в становлении вампирического жанра.
С первых десятилетий XIX века вампиры, упыри, вурдалаки и неупокойные мертвецы заполнили страницы русской прозы и поэзии. В издание вошло свыше тридцати произведений русской вампирической прозы XIX — первой половины XX века, в том числе многие затерянные рассказы и новеллы, пребывавшие до сегодняшнего дня в безвестности как для читателей, так и для исследователей. Собранные в антологии «Красногубая гостья» произведения убедительно доказывают, что область русской литературной вампирологии много богаче, чем представляется даже подготовленным читателям и иным специалистам.