Камень третий. Дымчатый обсидиан - [6]
— Только не эль! — вдруг опомнился тот и энергично замахал руками. Что пить ему нельзя, он помнил прекрасно. — Пить я не умею, не могу и не хочу, — открестился Кан от всего сразу.
— Да брось… — улыбнулся Орион и развел руками: — Праздник же.
Спор затянулся бы надолго, ибо Орион Джовиб был на редкость настойчивый парень, но, к счастью, именно в этот момент над столами и лохматыми головами обедающих разнесся по всему залу громкий, хорошо поставленный голос Айнана Смальта, приветствующий всех сразу.
Одетый по всей форме, юный Стражник ловко пробирался меж столов и стульев, на ходу снимая невыносимый в такую жару серый плащ с алым подбоем. Прихватив свободный стул, Айнан сел напротив Кангасска.
— Привет, Кан, — быстро заговорил он. — У меня тут письмо для тебя. Я думаю, это важно. Я даже с дежурства отпросился на полчаса, чтобы отдать тебе его пораньше.
Кангасск с недоумением принял из рук Айнана невзрачный серый конверт. Без подписи. Без адреса. Оставалось только пожать плечами, ибо кому в целом мире мог понадобиться одинокий Кангасск Дэлэмэр? Нет, определенно, некому было писать ему письма…
— От кого это? — пожал плечами Кан.
— Меня на пробежке догнал один странный тип, — поспешно, как всякий, кому довелось отпроситься ненадолго, пробормотал Айнан. — Представился Кангасском Ларом.
Орион аж привстал.
— …Думаю, он правду сказал. Похож на тебя чем-то… веселый такой же и шустрый… — добавил Смальт, глянув на Джовиба.
Поддев ногтем уголок конверта, Кангасск вскрыл письмо…
«Дорогой брат!
Мы полагаем, ты все это время находился в неведении относительно своей семьи и даже не представляешь, насколько она большая. У тебя пятеро братьев и пять сестер. Все мы очень ждем встречи с тобой, так же, как и отец.
Приходи вечером на набережную к Восьмому Холму Назаринов. Тебя встречу либо я, либо твоя сестра — Евжения. Приходи один.
С наилучшими пожеланиями,
твой брат Кангасск Лар».
Два исполненных тревожного любопытства взгляда уставились на Кангасска. Орион едва дотерпел, пока тот оторвется от письма, потом не выдержал и, бесцеремонно отобрав несчастный листок, принялся читать сам.
— Лар! Старый плут! — радостно приговаривал Джовиб, снова и снова пробегая глазами коротенькое письмо. — Я его не видел тыщу лет!
— Там отдельным пунктом указано, что я должен прийти один… — странным тоном заметил Кангасск.
— Ты пойдешь? — с сомнением спросил Айнан.
— Пойду, а что делать… — Кан только пожал плечами. — Что-то мне подсказывает, что неспроста у меня объявилось столько родственников.
— Мне тоже все это не нравится, — с готовностью закивал Айнан Смальт. — Судя по тому, что рассказал Орион, твой отец заправляет довольно темной и радикально настроенной организацией. Кто знает, во что выльется эта семейная встреча?.. Надо бы организовать все как следует, прикрытие тебе обеспечить… — послышались профессиональные Стражничьи нотки…
— Нет, — сразу отказался Кангасск и попросил искренне: — Не говорите пока никому. Я схожу один. И вернусь с новостями.
— Как знаешь, Кан… — сдался Айнан. В голосе молодого Стражника слышались досада и сожаление. Вздохнув, он поднялся из-за стола. — Но если что, обращайся… Ладно, я пошел: время…
Сняв плащ со спинки стула, понурый и расстроенный Айнан направился к выходу. Кан и Орион, как завороженные, провожали его взглядом, до последнего оттягивая момент, когда нужно будет принять окончательное решение. Но ничто не длится вечно: юный Стражник исчез в дверном проеме; друзья переглянулись.
— За Лара я спокоен, он мне как брат, — произнес Орион, хмурясь и нервно барабаня пальцами по столу. — Но Сайнар… отец твой… с ним будь осторожнее. Никто никогда не знает, что у него на уме.
Кангасск отрешенно кивнул. Сейчас он пытался прислушаться к себе и гадал, что его ждет. Было тревожно, и тревога не спешила уходить…
…Ну что ж… Восьмой Холм Назаринов… вечер…
Оливково-зеленые рубашки с маленькими пуговицами, с двумя карманами на груди. И отчего половина Юги (моряков не считаем) ходит в таких? Даже девушки, хотя вещь, вроде бы, чисто мужская…
Слишком теплые они для здешней погоды, даже для вечера, и тем не менее…
Продолжая размышлять над сущей ерундой, Кангасск расстегнул верхние пуговицы, чтобы открыть тело прохладному ветру.
Вид с Восьмого Холма Назаринов открывался захватывающий, несмотря на то, что желтые цветы, давшие свое название всем двенадцати холмам побережья и теплому течению, омывающему эту часть материка, уже закрылись. Ослепительно золотой на закате, сейчас весь берег был такого же цвета, как рубашка Кана. Впрочем, подступающая ночь постепенно крала все краски. Один за другим в городе загорались Лихтовые уличные фонари.
У себя на Холме Кангасск тоже засветил пару Лихтов и поднял их повыше, чтобы его было хорошо видно издали.
Он ждал долго и терпеливо. Время шло, а среди полуразрушенных мраморных колонн и арок Восьмого Холма блуждал, кроме Кана, один только ветер.
В конце концов, прислонившись плечом к пустому постаменту, на котором от статуи осталась только потрескавшаяся мраморная ступня, Кангасск скрестил на груди руки и стал просто, без всякой цели смотреть на море: на дрожащую среди волн лунную дорожку; на молчаливые корабли в порту; на далекий, теряющийся во тьме горизонт…
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
Аннотация:…книга — дверь в иной мир… и картины, и мечты, и музыка… тоже двери. И есть люди, кому дано их открывать… Или придумывать?.. Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.