Камень для Дэнни Фишера - [43]

— Вот так засада, — холодно сказал я. На глаза у нее набежала тень. — Нет, Дэнни, — искренно сказала она. — Поверь, нет. Ты просто не знаешь моего отца.

Ничего нельзя было поделать, она продала меня.

— Конечно, — небрежно сказал я, — я знаю эту старую шутку, и все-таки попался на нее. Я тебе почти не верю.

Она схватила меня за руку. — Поверь мне, Дэнни, — быстро заговорила она. — Я не стану тебя дурачить. Честное слово.

Я крепко держал ее за руку. — А что ты ему скажешь по тому поводу, что так поздно пришла?

— Я скажу, что задержалась на работе. Он знает, что иногда нам приходится так делать.

— И он рассердится?

— Нет, — ответила она. — Если так, то ему безразлично. Его не интересует, как поздно мне приходится работать.

Я отпустил ее руку и отступил в дверной проем магазина подальше от уличного фонаря.

— Иди сюда, — сказал я.

Она понаблюдала за мной мгновенье, затем нерешительно шагнула ко мне.

В голосе у нее вдруг зазвучала тревога. — Зачем?

Я спокойно смотрел на нее. — Ты знаешь, зачем, — проговорил я. — Иди.

Она сделала еще полшага и остановилась. На лице у нее появилось обиженное выражение. — Нет, Дэнни, я не такая.

Тогда я сказал резким и жестким голосом: « Тогда это ловушка». Вынул из кармана сигарету и сунул ее в рот. — Ну хорошо, детка. Вали.

Потешилась.

Я зажег спичку и поднес ее к сигарете. Когда я поднял взгляд, она все еще наблюдала за мной. В том, как она стояла, была какая-то особая настороженность, как у готовой убежать лани. Свет от уличного фонаря отбрасывал голубой искрящийся свет на ее волосы.

Я пустил в нее клуб дыма. — Ну, чего ждешь? Иди домой. Твой старик ведь ждет.

Она сделала еще один шаг ко мне. — Дэнни, я совсем не хочу так. Я не хочу, чтобы ты сердился на меня.

Я начал раздражаться. Коль уж попался, так попался, ну и все. Я и не надеялся выиграть тысячу. Но почему она так щепетильно подходит к этому? Я передразнил ее: « Дэнни, я совсем не хочу так!» Я горько рассмеялся. — И на кой ляд я пошел с тобой? — резко бросил я ей. — Чтоб попасть в ловушку на углу? Да у меня сколько угодно дамочек. Мне вовсе незачем было с тобой связываться.

У нее в глазах появились слезы. — Мне подумалось, что я тебе нравлюсь, Дэнни, — протянула она плаксивым голосом. — Ты мне нравишься.

Я быстро выскочил, схватил ее за руку и потащил за собой в полутемный дверной проем. Бросил сигарету на землю и обнял ее.

Почувствовал, как она вся напряглась, глядя на меня снизу вверх, глаза у нее были широко раскрыты от страха. Но она стояла совсем не шевелясь. — Дэнни!

Я резко поцеловал ее, чувствуя, как ее губы прижались к зубам. У нее были холодные губы. Я снова поцеловал ее. Теперь они стали теплей и слега разжались. Почувствовав, что они шевельнулись, я снова поцеловал ее.

Теперь они уже были теплыми и прижались к моим. Я смотрел на нее сверху вниз, слегка улыбаясь.

— Разве так уж плохо, Нелли?

Она уткнулась лицом мне в плечо. — Ты подумаешь, что я плохая, заплакала она.

Я был в замешательстве. Я ожидал вовсе не этого. Волнение сказалось на моем голосе: «А для чего же ты подыгрывала мне сегодня? Тебе уж пора понимать, что к чему. Ты же ведь не ребенок.»

Она посмотрела на меня вверх, ее темные широко раскрытые глаза смягчились, и страха в них больше не было.

— Ты мне понравился, Дэнни, вот почему. Потому-то я и не пошла домой, когда ты прогнал меня.

Я посмотрел на нее некоторое время, затем снова потянулся к ее губам.

Тело у нее расслабилось, напряженность улетучилась, и она ответила мне на поцелуй. Это был настоящий поцелуй. Я прижал ее к себе. — Но ты вела себя так хитро, — прошептал я. — Во время драки и потом. Ты поняла, что Спит и Солли играют. Откуда ты знаешь такие вещи, если сама не водишься со шпаной?

— Мой старший брат Джузеппе был боксером, — ответила она, не шевелясь у меня в объятиях. — Он научил меня различать, когда дерутся не по настоящему.

В темноте наши глаза встретились и задержали взгляд. — А ты меня опять не надуваешь? — У меня улетучивались последние сомнения.

— Нет, Дэнни, — ровным голосом сказала она.

Я снова поцеловал ее. На этот раз все оказалось иначе. В поцелуй была вложена раскованность и понимание. Из него исчезла жгучая нетерпеливость.

— Ты мне нравишься, — внезапно рассмеявшись, воскликнул я. — Ты смешная, но милая.

Она улыбнулась. — Больше не сердишься?

Я покачал головой. — Нет, крошка.

На этот раз она подняла лицо ко мне в ожидании моих губ. Я же не двигаясь, смотрел на нее сверху вниз. Глаза у нее были закрыты.

— Дэнни, — робко прошептала она, — поцелуй меня, Дэнни.

Я почувствовал, как изменились у нее губы. Они вдруг раскрылись, и она отчаянно прижалась ко мне. Я еще крепче обнял ее. Опустил руку у нее на спине и прижал к себе.

Глаза у нее по-прежнему были закрыты. Мы плыли в туманном облаке.

Исчез перекресток, пропал уличный фонарь, не было дверного проема. Исчезло все кроме давления наших губ. Я закрыл глаза, а руки мои искали тепла ее тела.

Шепот ее почти криком прозвучал у меня в ушах. — Дэнни, Дэнни, перестань! — Она судорожно хваталась мне за руки, отталкивая их от себя.

Я ухватил ее за запястья и стал удерживать их. Тело у нее испуганно дрожало. — Спокойно, детка, спокойно, — нежно произнес я. — Я не сделаю тебе больно.