Камень ангела - [78]
Кейт окинула взглядом ситценабивную фабрику, Урбис и станцию метро «Виктория», но женщины нигде не было.
— Что случилось? — спросила запыхавшаяся Бэбс, которая наконец догнала ее.
— Ты видела ту женщину? — спросила Кейт, снова щурясь от ослепительного солнечного света.
— Вообще-то здесь около тысячи женщин, — сердито ответила Бэбс. — Ты не могла бы поконкретнее?
— Она закутана в синее одеяло, — сказала Кейт. — Длинные рыжие волосы…
Ее голос замер, когда она поняла, что Бэбс понятия не имеет, о чем идет речь. «Может быть, я схожу с ума», — подумала она, и на горле у нее начала пульсировать жилка.
— Похоже, это какая-то бродяжка, — сказала Бэбс. — Какое тебе до нее дело?
Кейт, ничего не ответив, откинула волосы с лица. Она вспомнила, что вокруг женщины было не солнечно, а темно. Она бы могла поклясться, что видела снежинки.
— Ты подтверждаешь правило, подруга, — заявила Бэбс, беря ее под руку. — Люди всегда считают, что брюнетки хорошо бегают.
Это было больное место Бэбс, которая не понимала, с какой стати кому-то хочется побегать.
— А как насчет тебя, Джей-Ло?[8] — машинально осведомилась Кейт.
Бэбс вела ее обратно, к магазинам Треугольника. Они шутливо пикировались, как обычно, всю дорогу до автобусной остановки Кейт, и той показалось, что Бэбс хочет поехать к ней в гости. Но Кейт отделалась от нее, пообещав завтра вместе походить по магазинам. Потом подошел автобус, и Кейт села в него, и как только подруга скрылась из виду, ею вновь овладела тревога.
Почему она продолжает видеть эту женщину, и кто она вообще такая?
Новолуние
1
Октябрь 1604 года
Саймону было очень холодно. Холод проникал сквозь шерстяную одежду, и болело в груди, когда он делал вдох. Из носа потекло. Он не знал, что делать. Единственное, куда еще могла отправиться его мать, — это на рынок за припасами. Немного поколебавшись и от беспокойства перепрыгивая с ноги на ногу, он в конце концов поспешил по Смити-дор к рыночной площади. Там было полно женщин, но среди них не было его матери. Ветер развевал их длинные юбки. Саймон в ожидании стоял у водокачки.
Пришли менестрели и исполнили песню, которую часто пела в трактире Мари:
Песня так остро напомнила ему о матери, что глаза защипало от слез. Между двумя людьми, торговавшимися из-за куска полотна, завязалась потасовка, и Саймон еле успел отскочить. Он приблизился к тем, кто пришел за водой.
— Вы не видели мою мать? — спрашивал он, но большинство людей смотрели на него с недоумением, будто он был не в своем уме.
Когда начало темнеть, стражник у водокачки велел ему убираться. Мимо прошел церковный сторож, звеня в колокольчик, и Саймон отступил. Он пустился бегом, сам не зная, куда направляется. Он снова оказался возле церковных ворот, но там его никто не ждал. И тогда, несмотря на запрет матери, он побежал в таверну, где она теперь работала. Но трактирщик грубо ответил ему, что она ушла от них.
— И скатертью дорога! — добавил он.
Не произнеся ни слова, Саймон повернулся и понесся в прачечную. Всю дорогу он бежал. Сначала из-за пара он не увидел Сьюзен. Потом разглядел ее, с голыми розовыми руками, по локоть погруженными в большое корыто. Заметив Саймона, она шагнула к нему, вытирая руки о передник.
— Саймон! — воскликнула она, хватая его за руки. — Как ты вырос! И ты совсем замерз!
Саймон так клацал зубами, что едва смог выговорить, заикаясь:
— М-м-мама.
— Ее здесь нет, — ответила Сьюзен. Потом, заметив выражение его лица, добавила: — Но я думаю, она скоро придет. Входи, согрейся.
Саймон последовал за Сьюзен к очагу.
— Вот и хорошо, — сказала Сьюзен, усаживая его на скамейку. — Тебе нравится в школе?
— Нет, — ответил Саймон. — Там ужасно!
— Как, ты же там всего неделю? — удивилась Сьюзен.
Саймон попытался вспомнить все школьные неприятности, но уже забыл их. Он мог думать лишь о том, что ему сейчас тепло в этой людной комнате, наполненной паром, с грудами чистого белья, и о том, что скоро придет его мама. Сьюзен хлопотала вокруг Саймона, снимая с него промокшую куртку, и принесла ему одеяло из еще не стиранного белья.
Мимо прошла миссис Лоутер, бросив на них неодобрительный взгляд.
— Он через минутку уходит, хорошо? — сказала Сьюзен.
Миссис Лоутер, женщина с острыми чертами лица, в огромном переднике, явно считала, что тут нет ничего хорошего, но Сьюзен не стала обращать на это внимания. Она болтала с Саймоном жизнерадостным тоном, как когда-то, а когда миссис Лоутер вышла из комнаты, принесла ему миску супа.
— Миссис Баттеруорт прислала весточку, что у нее все хорошо. Собирается вернуться к Рождеству и снова открыть трактир — наконец-то все опять будет нормально. Твоя мама сможет прекратить работу в этой грязной забегаловке — говорят, трактирщик там устроил настоящий воровской притон.
— Ее там нет, — сказал Саймон и передал Сьюзен слова трактирщика.
Сьюзен очень удивилась, но вскоре собралась с мыслями.
— Ну вот, наверно, в этом все и дело, — бодро произнесла она. — Если мама потеряла там работу, ей пришлось устроиться на другую — а там ее не отпустили к тебе.
Саймона это не убедило.