Камелия - [6]

— Так приятно было оттуда выбраться, — вздохнула она, опускаясь на маленькую деревянную скамеечку в тени и обмахиваясь рукой. — Знаешь, сейчас уже почти тридцать градусов, а я работаю с семи утра.

Берт смотрел на Камелию, и его сердце переполняло сочувствие. Он знал, что в этом толстом теле заключена чистая, невинная душа. В Камелии чувствовалась выдержка, которую не смогли поколебать унижения, через которые ей пришлось пройти из-за матери. Стоит кому-то взяться за нее, помочь сбросить лишний вес, купить приличную одежду, и она будет в полном порядке. Она умная девочка с приятной улыбкой, умеет хорошо говорить. Все, что ей нужно, — это взять себя в руки.

— Неудивительно, что миссис Роландз не могла найти на лето работника в магазин, — рассмеялась Камелия, обнажая мелкие белоснежные зубы. — Я была так рада, что получила работу, что даже не задумалась над тем, почему больше нет желающих.

Берт привык к тому, что люди начинают нервничать, если он хочет с ними поговорить. В другое время он принял бы ее открытую манеру за подбадривание.

— Ты хорошо справляешься в магазине, — сказал Берт. Он хотел убедить Камелию в том, что ее взяли на работу не потому, что она была единственным претендентом. — Я уверен, что миссис Роландз наняла тебя, потому что знала, как усердно ты будешь работать.

Последовало молчание. Камелия обмахивалась, а Берт уставился на сложенные в стопку подносы для хлеба, ожидая, когда подойдет Картер и поможет ему.

— Зачем вы меня позвали, мистер Саймондз? — вдруг спросила Камелия.

Берт глубоко вздохнул. До этого ему приходилось сообщать о смерти только взрослым людям, и он не знал, что сказать.

— Это насчет твоей мамы.

Лицо девочки помрачнело. Выражение ее лица было таким же, как у матери трудного ребенка, ожидающей плохих новостей, как только упомянули его имя.

— Что она натворила на этот раз?

Берту захотелось позвать на помощь Картер. Она должна быть рядом с ним, чтобы успокоить так, как это умеют только женщины. Но он догадывался, что она специально не выходит из магазина, думая, что он сам сможет рассказать о случившемся деликатнее, чем это сделали бы они вдвоем.

Берт поднялся со скамейки, присел на корточки перед Камелией и взял ее руки в свои.

— Мне очень жаль, Мелли, — произнес он. — Мне нелегко говорить тебе об этом, но я скажу прямо. — Он замолчал, во рту пересохло, в животе все сжалось. — Дорогая, твоя мама мертва. Мне очень жаль.

Сначала не последовало никакой реакции. На большом круглом лице Камелии ничего не отразилось, оно было таким же мягким, как одна из булочек в витрине магазина.

— Не может быть. Она в Лондоне. — Камелия наклонила голову и посмотрела ему в глаза, а потом опустила взгляд на руки, которые ее держали.

— Она умерла здесь, в Рае, — сказал Берт, стараясь выговорить все на одном дыхании. — Она утонула в реке, рано утром.

К удивлению Берта девушка рассмеялась, ее двойной подбородок при этом задрожал.

— Не говорите глупостей, мистер Саймондз, — сказала она, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Вы нашли кого-то другого. Мама и близко к реке не подходила. Она в Лондоне.

Берт слышал о том, что люди могут отрицать то, что им неприятно слышать. Но он не ожидал этого от Камелии.

— Мелли, я сам ее вытащил. Ты считаешь, что я недостаточно хорошо ее знаю для того, чтобы опознать?

Ответом на его слова была тишина. Камелия не произнесла ни слова, она даже не пошевелилась. Ее глаза, не мигая, уставились куда-то в пространство над головой Берта. Он надеялся, что она вспоминает их крепкую дружбу, те времена, когда она была маленькой девочкой, матчи в крикет, когда они с Бонни приходили посмотреть на игру Берта и Джона. Но Камелия, скорее всего, вспоминала, как ее пьяная мать флиртовала с ним или тот случай, когда Берту пришлось прибегнуть к официальным службам, что бы заставить Бонни выключить громкую музыку. Он так ждал, что Камелия скажет что-нибудь, все равно что. Он не знал, осознала ли она произошедшее.

Затем ее лицо задрожало. Сначала искривился рот, потом закрылись глаза и по щекам покатились слезы. Берт наблюдал, как они, словно бриллианты, скатывались по сальным щекам.

— Кто это сделал? — выдавила она из себя. — Кто это сделал?

Берт ничего не ответил, он просто обнял ее, прижал к своей груди в надежде, что сможет найти правильные слова.

— Мы не думаем, что в этом кто-то замешан, — прошептал он в ее волосы. — Мы думаем, что она сама прыгнула, потому что была несчастна. Никто не мог сделать такое, ее никто не заставлял.

— Ты ошибаешься! — воскликнула девушка, отстранившись и яростно закачав головой. — Мама была счастлива, когда отправлялась в Лондон, и она боялась воды. Она никогда не прыгнула бы в реку, ни за что.

Бонни любила рассказывать о том, как в детстве она чуть не утонула. Берт и сам слышал от нее эту историю. Он представлял себе широкую, покрытую льдом реку в Сассексе и героическое спасение ее юным возлюбленным. Берт сообщил о боязни воды коронеру и о том, что Бонни не могла покончить с жизнью таким образом. Но тот не согласился с Саймондзом, объяснив, что Бонни находилась в подавленном состоянии.