Камчатский Декамерон - [3]

Тем временем Люда, видя, что любовник её исчез — как «сквозь воду» провалился, и поэтому, может быть, ещё можно как-то спастись, вышла из ступора и обрела дар речи. Она отвечала мужу (а это был именно он) голосом несколько охрипшим, но довольно уверенным, что она, конечно, не «утопла», а наслаждается купанием, тишиной, расслабляет нервы, и зачем это нужно ходить её дёргать — она не понимает. В конце её голос уже вполне окреп, и в нём слышалось искреннее возмущение отсутствием у мужа всякой чуткости.

Он же вообще был, видимо, из тех мужей, которые вызывают у жен раздражение одним своим присутствием — бывают такие неудачные пары. Чувствовалось, что был он и простоват, и грубоват для своей супруги, долго, видать, её выхаживал, завлекал автомашиной (в то время машина была — ого-го!) и, в конце концов «срубил дерево не по себе». Скажу сразу, что особого сочувствия — хотя бы из простой мужской солидарности, как к пострадавшему на «мужском фронте» — он у меня не вызвал.

«А когда это бывало, — спросите вы, — чтоб любовник сочувствовал обманутому мужу? Сроду такого не было!..» Нет, друзья, вы не правы: бывает и такое, когда донжуаны не шпагами мужей протыкают, а протягивают им руку искренней дружбы, а жён, наоборот, начинают презирать. Да мало ли бывает случаев в области любовных отношений!.. Как-нибудь я вам расскажу, если захотите.

Но это потом, позже… А сейчас — воистину! — явился этот мужик, что называется, «не вовремя», как чёрт из бутылки. Тут я вполне мог бы поддержать мою подругу, имей я «право голоса» в данной ситуации. Но в этот момент я представлял собой настоящую статую, эдакого подводного атланта: недвижного, немого, почти бездыханного и тоже голого, только без фигового листка. Мужик же, само собой разумеется, совершенно не понимал, в чём он провинился перед супругой, и пребывал в пьяном благодушии.

— Да кто дёргает, Людок!.. Просто Юрка говорит: «Зови Люду, а то пиво закончится». Ну, я зову, а ты молчишь… Подхожу, слышу — стонешь, распарилась… Хватит уж, пойдём лучше пивка холодненького…

Тут нужно заметить, что в то время рыбы — красной, копчёной, деликатесной — было на Камчатке сколько угодно, а вот пиво считалось большим дефицитом и доставалось оно с боем. Пивных «пунктов» было раз, два — и обчёлся, и т`олпы там собирались — нечеловеческие!.. С огромными канистрами озверевшие могучие мужики (пиво доставалось только сильному!) с «группами поддержки» шли на приступ пивного ларька под бессильный рёв возмущённой толпы, понимавшей, что ей-то пива, скорее всего не достанется! Сотни литров пива закупались «в наглую», без очереди. Это надо было видеть! Почти всегда дежурила милиция, но… положения дел это обычно не меняло. Сами понимаете, что и относились к этому напитку трепетно. Но Люда «почему-то» отреагировала по-другому.

— Оставь меня со своим пивом!.. Сейчас выйду… А пиво я не буду, пейте без меня. Хотя ты уже тёпленький, я вижу… Как машину-то поведёшь?

— Да ладно, «тёпленький»!.. — обиделся муж. — Нормальный!..

И неожиданно опять вспомнил:

— Слушай, а чего ты так стонала-то? …Ну, блин, стонет и стонет — как будто её е…! — выразился он в сердцах в третьем лице, демонстрируя свою обиду. Ему и в лоб не могло влететь, что так оно и было.

Тут она просто взвилась:- Идиот!! Придурок!! И язык же повернулся!..

— Тихо, тихо, Люд! — испугался он. — Я ж пошутил!.. Чего ты!..

— Вот гад!.. Скотина!..

— Ну, чего ты — шуток не понимаешь? А, Люд?.. — всё пытался он смягчить гнев супруги и неожиданно придумал:

— А давай знаешь чего?.. Давай, пока они там пьют — я к тебе в бассейн залезу?.. — решил он её обрадовать. — И успоко-ою!.. — и он, видимо (я-то этого видеть не мог), начал снимать куртку, потому что она закричала:

Я тебе залезу, дурак пьяный!.. Я тебе залезу!!..

И действительно, если бы он «залез», то обнаружил бы, что супруга его купается совершенно голой: к тому моменту все купальные принадлежности с нас были сняты и во избежание потери все вместе висели на моём плече. Впрочем, обнажение можно было объяснить каким-нибудь минутным капризом — было бы гораздо хуже, если бы он наткнулся в бассейне на постороннего, и тоже голого.

Взяв себя в руки, она закончила уже сдержанно:

— Миша, я тебя прошу — уйди отсюда. Ты же видишь, что меня нервируешь. Потом поговорим…

— Поду-умаешь, какая нервная!.. — обиженно ответил тот. — Слова ей не скажи!.. Ну и сиди тут! — и я услышал недовольно удаляющиеся шаги. — Не больно-то и хотелось!..

Через какое-то время вдалеке хлопнула дверца машины, и всё стихло.

— Витя! — позвала она. Я замер и не откликался: нервное напряжение было слишком велико, наступала разрядка, и меня так и подмывало «отколоть» что-нибудь эдакое.

— Витя, ты где? — крикнула она громче. Ответом ей была мёртвая тишина.

— О, боже мой!.. Боже мой! — запричитала она дрожащим голосом, решив, наверное, что любовник её оказался столь слабонервным, что не смог выдержать «явления мужа» в самый ответственный момент и утонул от страха. Двигаясь вдоль бассейна и ощупывая ногами дно — видимо, разыскивая тело, — она тихонько поскуливала и звала: «Ну, где ты?!.. Витя!..». Я не смог её больше мучить: поднырнул к ней, поймал выше колена и с шумом, по дельфиньи вынырнул, делая гигантский вдох. Она ахнула, но я уже прижимал к себе её обнажённое тело — не смотря на горячую воду, её всю трясло.