Камбер-еретик - [9]

Камберу претило это зрелище. Удивляло, как легко обманывается Синил. А король вполне мог разобраться в истинных чувствах Мердока, если бы только захотел, но он слишком редко использовал способности, которыми много лет назад его наделили дерини. О, Господи, сделай так, чтобы дети Синила не были такими слепцами!

– Еще раз прошу извинить меня, сир, но дело – вот единственное, о чем я так пекусь, – нашептывал Мердок.

– Знаю, не беспокойся. Ты по-прежнему пользуешься моей благосклонностью.

Король подавил еще один позыв кашля, и от его лица, оттененного пурпуром одеяния, вновь отхлынула кровь.

– А теперь, пожалуйста, ступай, Мердок. Думаю, мне следует отдохнуть. Алистер, останься со мной, верный Друг, хоть ты и не Целитель, но возле тебя мне легче.

– Как прикажете, сир, – Камбер подошел ближе, чтобы положить руку на плечо короля. – Граф Мердок, мой секретарь проводит вас. Несомненно, Его Величество пришлет за вами позднее. – С этими словами он переключил внимание на Синила, нагнувшись к его уху. – Постарайтесь расслабиться, сир. Вдохните медленно и ровно, но не слишком глубоко, иначе снова вызовете приступ. Вот так. А теперь выдох. Пусть боль уйдет…

Мердок покидал короля в скверном расположении духа. Он не обратил внимания на предупредительность Йорама и его учтивый прощальный поклон. Закрыв за Мердоком дверь, Йорам вернулся и, весь внимание, замер подле стула, покинутого воспитателем принцев. Камбер выпрямился через несколько минут и взглядом велел Йораму присесть. Тем временем Синил открыл глаза.

– Вам лучше, сир?

– Да, спасибо, – прошептал Синил. – Помогает. Действительно помогает. Мне следовало бы знать, что нельзя так сильно волноваться. Больше не буду дышать так глубоко, иначе снова начну кашлять.

Подняв бровь, Камбер нагнулся и поднял оброненную королем салфетку. По ней расползлось буро-красное пятно. Синил мягким движением отобрал находку у епископа и свернул, пряча злополучное пятно. Йорам открыл рот, но Синил покачал головой, предваряя вопросы, и аккуратно отложил салфетку в сторону.

– Я знаю, Йорам, тебе не нужно особых объяснений, – прошептал он убедительно и умиротворенно. – Я очень болен. Только Рис и я знаем, насколько серьезно. Мне хотелось бы поговорить с вами о Джаване. Поверьте, я вполне доверяю Тавису. Он прекрасный молодой Целитель. Но…

Короткий отрывистый стук прервал его на полуслове, и Камбер перевел взгляд на дверь. Он ощутил присутствие разума за порогом, но видел, что Синил этого не чувствует.

– Кажется, разговор не состоится, – безнадежно произнес Синил. – Ладно. Йорам, посмотри, кто там.

Камбер уже знал, что в дверь войдет лорд Джебедия Алкарский.

– Прошу меня извинить, сир, – вошедший отдал королю малый поклон. – Алистер, один из людей графа Эборского только что доставил письмо. Он что-то говорил о несчастном случае во время прогулки верхом.

Седеющий, глава геральдической палаты был облачен в видавший виды синий охотничий костюм. По раскрасневшимся щекам и пятнам грязи на одежде было ясно: он только что упражнялся со своей новой охотничьей собакой во дворе замка, но рука в перчатке сжимала чистый пергаментный свиток, скрепленный ярко-зеленой печатью Целителя.

Король резко подался вперед.

– С ним все в порядке? Что случилось? Утром я отправил к графу Риса и Эвайн.

Джебедия пожал плечами и подал свиток, очевидно, он впервые слышал о происшествии. Камбер сорвал печать и развернул жесткий лист. Он пробежал скупые строки послания, написанные четким почерком Эвайн, но в несравненном стиле Риса, затем свернул бумагу и засунул за широкой пояс, улыбнувшись скупой улыбкой Алистера.

– Похоже, с нашим другом все будет в порядке, сир.

– Хвала Господу!

– Рис пишет, что у Грегори случилась путаница с памятью, но все травмы залечены. Однако граф не уверен в выздоровлении и просит меня приехать, чтобы совершить над ним последний обряд.

– Последний обряд? – горячо переспросил Синил и едва не закашлялся.

– Поверьте, сир, – успокаивал Камбер, – в данных обстоятельствах довольно обычного причастия. Думаю, Грегори преувеличивает, он просто хочет оправдаться за падение с лошади. И все же он страдает, а ваши нынешние дела совсем не плохи. Вы разрешите съездить к нему? К ночи я вернусь, если до того вам понадобится Целитель, Джебедия приведет Тависа.

– Последний обряд! – с сильным сомнением в голосе повторял Синил. – Я умираю, а ему нужен последний обряд. О, поезжай проведать его, Алистер. Но скажи графу, что я жду его при дворе для объяснений, как только он снова сможет сесть в седло.

– Непременно так и сделаю, сир, – отвечал Камбер на причитания Синила. – Прощайте, сир, Джебедия. Поехали, Йорам, если хотим вернуться до темноты.

После ухода Камбера и Йорама Синил несколько секунд сидел молча, его серые глаза смотрели в пространство, куда-то поверх игрального столика, затем он подозвал Джебедия.

– Джеб, я попрошу тебя кое-что сделать для меня.

– Я готов, сир. А что именно?

– Я хочу, чтобы ты отправился в детскую к моим сыновьям. Если удастся, разговори их наставников, в особенности лорда Тависа. Ты ведь тоже дерини. Возможно, он послушает тебя. Постарайся втолковать ему, что очень важно уметь уживаться с Мердоком и другими. Похоже, Мердоку не по нраву его влияние на Джавана.