Верховный Жрец Коли-тупо, прослышав об этом, отмахнулся от доносчиков:
— Женщина не человек и обучению не подлежит. Только дрессировке.
3.
— Никогда не учи мужчину, — заявила мадам Кама-с-утра своей камеристке, — ибо глупцов уже ничему не научить, а остальные не задумываясь, твердят рефрен: «Внимательно выслушай женщину и поступи наоборот». Поэтому совет твой должен быть противоположным тому, что ты хочешь посоветовать, этим ты уже никого не удивишь.
Тщательно подслушивающий Кали-остро не применул отметить:
— Стоит ли удивляться, что мы, мудрецы, давно раскусили эти наивные женские хитрости.
4.
— Беседа женщины с мужчиной в принципе невозможна, — посетовала мадам Кама-с-утра своей камеристке, — ибо никто из них не способен нас услышать.
— Это еще почему же? — удивилась камеристка.
— Эти дремучие существа не ведают компромиссов. Либо они женщину низвергают ниже низи, откуда не докричаться; либо возвышают выше выси, откуда ее не только не слышно, но и не видно. Беседа же возможна только на равных.
— Опять уравниловка, — поморщился Кали-остро.
5.
Мадам невозмутимо продолжала свои поучения камеристке:
— Противоположности объединяются в следующих случаях:
* В любви;
* В ненависти;
* В головах шизофреников;
* В трудах философов-эзотериков.
Случаи же эти, как правило, происходят:
* В одной постели;
* В одной брани;
* В одной системе непоследовательного идиотизма;
* В одной системе последовательного идиотизма.
Прекрасные глаза камеристки давно уже затуманились:
— О, мадам, вот где о любви — это я практически понимаю…
Не выдержав, Кали-остро намекнул осторожно:
— Между пассажиром и капитаном корабля разница как раз в обучении.
6.
Мадам Кама-с-утра предупредила свою кухарку:
— Сегодня у нас к обеду ни рыба, ни мясо.
— Опять Верховный Жрец? — поинтересовалась кухарка.
— Хуже! На сегодня у меня кончилась пища для размышлений. Я сажусь на диету по случаю философского поста.
— Лучше б Вы, мадам, увлеклись йогой — там всего лишь на гвозди садятся, а этого добра у нас полно.
7.
Воодушевленный Кали-остро решил было вернуться к вопросу о единоначалии, но тут же перерешил никогда в ближайшее время не возвращаться:
— Я всегда подозревал, что они мне изменяют. У меня-то это добро в единственном числе.
Его Святошество Коли-тупо, выслушав соглядатаев, предусмотрительно умыл руки:
— Отлично, будут гвозди, будет ей и «Молоток феминисток».
8.
Проведав о сомнительных колебаниях Кали-остро, мадам Кама-с-утра дала наставление своей камеристке:
— Нет ничего постоянней перемен! Только в этом случае мы можем говорить о постоянстве. Поэтому не осуждай измены, этим ты лишаешь себя единственно возможной твердой уверенности в постоянстве мира.
— Мадам, — скромно сказала камеристка, — Мне еще ни один не изменял. Как только стоит кому мне изменить, оный клятвопреступник для меня уже не мужчина.
9.
— Да исчезнут для меня все женщины, которые мне изменяли! — донесся издалека голос Кали-остро, внезапно ставший на октаву выше.
И камеристка исчезла.
— Да сомкнутся навеки уста женщин, которые отказывали мне в добром слове «да»… когда я был мужчиной.
10.
Так трагически лишилась дара речи мадам Кама-с-утра, так и не успев осчастливить мир прозрением, что в Начале был Конец.
Ната Май (Наталья Метелева) Copyright: 2001
