Каллистяне - [12]

– Звездолет не может, его станция недостаточно мощна, но с Каллисто могут послать нам сообщение, и мы можем его принять. Перед нашим стартом к Мьеньи (Автор напоминает читателю, что Мьеньи – каллистянское название нашего Солнца) было условленно, что за пять суток до финиша сообщения будут отправляться ежедневно в одно и то же время.

– Но вы сами сказали, что вчера его не было.

– Да, и это очень удивило Леньиньга и Диегоня. Станция на Каллисто достаточно мощна. Правда, в то время, когда мы улетали на Землю, техника космической связи была еще несовершенна. Может быть, причина кроется здесь. Вчерашнее расстояние могло все-таки оказаться слишком большим.

– За эти годы ваши инженеры могли усилить и даже наверное усилили мощь станции.

– Нет. Эта связь не имеет ничего общего с вашим… радио. (Вьеньянь еле выговорил русское слово.) Станция на Каллисто должна соответствовать станции на корабле. Иначе ничего не получится. Они все равно вынуждены пользоваться той самой установкой, которая была тогда.

– Вьеньянь! – улыбнулся Синяев. – Вы меня удивляете. Никогда бы не подумал, что каллистяне могут быть столь консервативны. Вы просто недооцениваете возможностей науки и техники. Причина молчания Каллисто гораздо проще. Звездолет опаздывает.

– Да, мы опоздали на девяносто один день. Но неужели вы можете предположить, что они перестали посылать сообщения? Конечно нет! Они их посылали и будут посылать, пока корабль не вернется или пока не пройдут все мыслимые сроки.

– Вот тут вы, конечно, правы, – сказал Синяев. – Теперь я недооцениваю ваших соотечественников. Идемте! Это очень интересно.

У центрального пульта они застали всех членов экипажа. Широков также был здесь.

Леньиньг, самый молодой из каллистян, сидел перед пультом и пристально смотрел на маленький круглый экран. О том, что в этом месте находится нечто вроде «радиостанции», ни Широков, ни его друг даже не подозревали. Им даже казалось, что они никогда раньше не видели этого экрана.

Стекло (или что-то похожее на стекло) было темным, почти черным. Оно отдаленно напоминало экран невключенного телевизора. Может быть, это и был телевизор и сейчас начнется телевизионная передача с Каллисто?..

– Нет, – ответил Мьеньонь, когда Широков спросил его об этом. – На такое расстояние мы еще не умеем передавать изображения. По крайней мере, до нашего отлета не умели, – прибавил он.

Леньиньг предостерегающе поднял руку. Длинные гибкие пальцы каллистянина заметно дрожали.

Все придвинулись к нему ближе.

И вдруг экран посветлел, став почти белым.

– Передача! – сказал Леньиньг неестественно громко.

На экране появилась черная линия. Она то суживалась, то расширялась, потом исчезла и снова появилась.

Леньиньг медленно и осторожно поворачивал стекло. Линия перестала двигаться и застыла, черная и отчетливая.

– Готово! – сказал Леньиньг так, словно далекий оператор, ведущий передачу, мог его услышать.

Экран стал чистым. Потом на нем появились и задвигались причудливые изломанные линии. Они как бы выбегали из-за левого края экрана и исчезали за правым.

Леньиньг медленно читал вслух:

– «Диегоню… Диегоню… Ждем… Посадка на… том же… месте… где… был… дан… старт… Семьи… экипажа… здоровы… приветствуют… с нами… вместе».

Пробежали последние линии, и экран снова стал чистым. Потом «радиограмма» пошла вторично, но Леньиньг, так же как в первый раз, громко читал ее, а все так же внимательно, затаив дыхание слушали. Это был первый за много лет голос Каллисто, и они готовы были слушать его без конца.

Когда текст был передан и принят в третий раз, экран «погас», он снова стал почти черным.

Тишина сменилась возбужденными возгласами. Каллистяне говорили все разом, перебивая друг друга, стремясь выразить свою радость. Никогда раньше они не были так похожи на людей Земли, как в эти минуты, после получения известия, что их близкие живы и ждут их. Черные лица каллистян сияли от счастья.

Один Леньиньг не принимал участия в общем ликовании. Он продолжал сидеть на прежнем месте, словно ему было жалко расстаться с аппаратом. Очевидно, совершенно машинально, он медленно вращал «стекло».

И внезапно экран снова вспыхнул. Что это произошло неожиданно для Леньиньга, было видно по его сразу изменившемуся лицу. Он глухо вскрикнул и стремительно наклонился к экрану.

Мгновенно наступила полная тишина.

Неужели Каллисто передаст еще одну, необусловленную «телеграмму»?

Черная линия не появилась. Сразу побежали по экрану не спокойно, как раньше, а быстро и как-то нервно, ломаные линии текста:

– «Взрыва… – читал Леньиньг, – сильно ранило двух членов экспедиции. Срочная помощь необходима. В моем распоряжении нет никаких средств. Промедление грозит смертью. Жду ответа».

Линии непонятной передачи исчезли, но экран продолжал быть светлым.

– Что это значит? – спросил Бьяининь.

– Сообщение принято нами с середины.

– Это ясно; но откуда оно передано и кому адресовано?

– Сообщение адресовано на Каллисто, – сказал Вьеньянь. – Больше некуда.

– Так ли? А может быть, с одного звездолета на другой или с какой-нибудь из планет на летящий корабль.

– В сообщении говорится об экспедиции. Я думаю, что несчастье случилось либо на Сетито, либо на Кетьо, – сказал Мьеньонь.