Каллисто. Каллистяне - [170]

Их было очень много.

— Очевидно, провожающие, — сказал Синяев. Он посмотрел на Широкова и в глазах друга прочел мучительную тревогу. — Она тоже прилетела, прибавил он как мог увереннее. — Жестокость не свойственна каллистянам. Ведь она знает…

— Жалость, — прошептал Широков.

Синяев нахмурился. Мысль, что Дьеньи могла прилететь из жалости к его товарищу, оскорбила его.

— Я пойду туда, а ты оставайся здесь. Если ее нет, тебе будет трудно сдержаться. Я дам тебе знак. Следи за мной в бинокль.

Широков остался один.

Он не мог бы сказать, что было бы легче для него: чтобы Дьеньи прилетела или осталась на Каллисто. Не позже как завтра звездолет возьмет старт. Стоило ли мучить себя столь кратким свиданием? Ему казалось, что Дьеньи должна была рассуждать так же и остаться.

Он сидел погруженный в свои мысли, забыв о словах Синяева. Бесполезный бинокль лежал на столе.

Легкие шаги послышались в комнате рядом.

Дьеньи! Он узнал ее сразу, еще не видя.

Она подошла к нему, просто и естественно обняла его. Он почувствовал нежное прикосновение ее пальцев. Нет, не пальцев… Его лба коснулись ее губы.

— Я не могла поступить иначе, — сказала она. — Я хотела проверить себя. И проститься с матерью. Теперь я готова лететь с вами на Землю.

На звездолете прилетело сорок два человека. Тут были все, кто летал на этом корабле на Землю, и многие другие.

— Все население Каллисто, — сказал Женьсиньг, — просило меня передать вам глубокое сожаление, что ваше пребывание на Каллисто было столь кратким. Но эта неудача послужит уроком для будущего.

— Это неизбежно? — спросил Широков.

— Судя по донесениям Гесьяня, — ответил Бьиньг, — неизбежно и обязательно. Но мы сейчас убедимся в этом.

Кроме него, на Сетито прилетело несколько самых известных врачей Каллисто. Перед этой блестящей комиссией, состоявшей из светил медицинской науки, стояла задача вынести окончательный приговор.

Каллистяне горячо желали найти хоть малейшую возможность вернуть своих гостей на Каллисто, но все надежды оказались напрасными. Неосторожный прилет, почти без всякой подготовки, сделал свое дело.

Старт был назначен на утро следующего дня.

— Я привез вам радостную весть, — сказал Рьиг Диегонь. — Перед нашим отлетом с Каллисто с Земли было сообщено, что ровно через два года, по земному счету лет, к нам вылетит экспедиция в составе шестнадцати человек.

— Счастливцы! — вздохнул Синяев.

— А их не постигнет наша участь? — спросил Широков.

— Нет. Мы сообщили на Землю обо всем, что случилось с вами, и ваши ученые предупреждены. В сообщении говорится, что все шестнадцать приступили к подготовке, которая устранит опасность. Спектры Рельоса переданы на Землю. Вам обоим никто не мешает еще раз прилететь к нам, — прибавил он, видя, как помрачнели лица Широкова и Синяева.

Как всегда, он угадал их мысли.

Действительно, им стало очень горько. Существовала возможность подготовить человека к лучам Рельоса, не допустить того, что случилось с ними. Почему же никто не подумал об этом раньше?.

Правда, никто не знал, что между Рельосом и Солнцем есть такая значительная разница.

— Нет уж! — ответил Диегоню Синяев. — Такие путешествия два раза не делаются. Наша песня спета. Выходит, — круто изменил он тему, — что мы встретимся с этим кораблем.

— Да, — ответил Мьеньонь. — Козловский сообщил точный день и час старта. Мы произвели расчет. Командир нашего звездолета знает, когда произойдет встреча.

Экипаж корабля был полностью другим. Десять каллистян выразили желание лететь на Землю и стремились к ней, как раньше стремились на Каллисто Широков и Синяев.

Все двигатели звездолета были заменены новыми, более мощными и совершенными. Командиром на этот раз был совсем молодой ученый, которого звали Гедьонь.

— На звездолет погружено все, что нужно для полного освещения нашей жизни и истории, — сказал он Широкову. — Этим мы отвечаем Земле за ее подарки, сделанные нам. Музей Земли уже построен. Вы сможете построить у себя Музей Каллисто. Список я передам вам в пути.

Подобно белой молнии мчался звездолет Каллисто через черные бездны вселенной, от Рельоса к Солнцу, неся на борту тринадцать человек, с нетерпением ожидающих конца далекого пути.

За его кессиндовыми стенками, в каютах, в центральном посту — всюду звучала русская речь. Каллистяне настойчиво изучали трудный для них язык.

Один за другим проходили месяцы. Неутомимый корабль оставлял за собой один триллион километров за другим, неуклонно приближаясь к цели.

Широков и Синяев все реже вспоминали свою роковую неудачу. Их мысли летели быстрее звездолета, вперед, к Родине.

Настал, наконец, день, когда, по расчетам, должна была состояться знаменательная встреча двух кораблей.

С самого «утра» Широков и Синяев, да и не только они, находились в возбужденно-приподнятом настроении.

— Странно подумать, — сказал Широков, — что где-то близко находятся наши братья — люди Земли.

— Близко? — улыбнулся Синяев. — О, нет! Они невообразимо далеко. Самого пылкого воображения не хватит, чтобы представить себе это расстояние.

— А мы не можем столкнуться?

— Что ты! Две пули, выпущенные с расстояния трех километров, имеют в миллион раз больше шансов столкнуться, чем два звездолета в мировом пространстве. Это совершенно немыслимо.