Каллиграф - [44]
– Что меня удручает, так это слабое знакомство с Лондоном. То есть формально я живу здесь уже восемь лет – с тех пор, как закончила колледж, но я никогда его всерьез не изучала. Вы понимаете, что я имею в виду? Когда вы находитесь в городе, видите толпы туристов, и порой приходится напоминать себе, зачем они сюда приехали.
Я кивнул.
Одним движением она надела шлепанцы, которые скинула, присев за столик, и продолжила:
– Вчера я вдруг поймала себя на мысли, что никогда не была на Колесе обозрения, или в галерее современного искусства Тейт, или. например, в Гринвиче, не говоря уже о менее известных местах, о существовании которых даже понятия не имею. Я больше знаю об Аммане, чем о Лондоне. Когда я переехала сюда, меня поразило, что в нескольких шагах от моего нового дома находится пристань, и оттуда ходят по каналам экскурсионные суда. Я даже не представляю, куда они направляются, что можно увидеть на этой экскурсии, но целый день там толпятся туристы, и… ну, знаете, они получают больше впечатлений от моей улицы, чем я сама.
– Хотите прогуляться, скажем, в воскресенье?
– Куда?
– На экскурсионном судне?
– В это воскресенье?
Ловушка. Я стоял на своем:
– Да. Почему бы и нет? Это может оказаться интересным. Если вы не заняты…
– Нет, – она мгновение смотрела прямо мне в лицо, а потом очаровательно, обезоруживающе улыбнулась: – Нет. У меня нет никаких планов на воскресенье. По крайней мере, на дневное время.
– Хорошо, в таком случае, если…
– Да! Это будет очень интересно. Почему нет? Путешествие по каналам. И прямо от порога моего дома. Рано или поздно я все равно его совершу. Отлично. Договорились.
При таком счастливом повороте событий «Отрицательная любовь» показалась мне слишком… отрицательной. На этом этапе требовалось нечто более жизнеутверждающее. А суть этого стихотворения вот в чем. Как утверждал святой Фома Аквинский (и это отлично знал Джон Донн), совершенно невозможно объяснить, что такое Бог, мы точно знаем лишь то чем он не является. Самое прекрасное поддается описанию лишь в терминах отрицания, потому что мы не обладаем ни языком, ни воображением, чтобы постигнуть непостижимое божество. Таким образом, в «Отрицательной любви» у Донна Любовь приравнивается к Богу, поскольку и она может быть охарактеризована только через отрицания.
А вот моя любовь – это нечто очень положительное. Это просто офигенно клевая штука.
И все же, все же – помимо столь вдохновляющей философии – мы не способны избежать дерзкого смысла, скрытого в столь шутливом названии «Отрицательная любовь»; даже если Любовь – это Бог, все равно это не очень удачная шутка.
11. Воздух и ангелы
– Я могу тебе точно сказать, какой человек тебе нужен, Джаз, – заявил Рой Младший, слегка перегнувшись через прилавок; в этот момент он до омерзения напоминал отца. – Тебе надо обратиться к Десмонду Парксу – его еще зовут Безумный Дез. Он редкостный чудак, но именно он первым начал эти путешествия по каналам.
– Ага. Это тот самый Десмонд из компании «Путешествия по каналам с Десмондом»?
– Точно. Он знает все, что нужно знать о каналах.
– Великолепно.
– Потому что, как я уже сказал, он тот, что завел все эти экскурсии и прочее. Просто ему это нравится: он сам придумал и название «Путешествия по каналам с Десмондом».
– Я понял.
– Это правда была его идея.
– Хорошо.
– Он все еще живет на барже, прикинь. И, вероятно, он держит ее где-то на приколе. Прояви к нему уважение, он того заслуживает. Если хочешь найти хорошее местечко для лодки в Маленькой Венеции, скорее всего, закончишь разговором с Безумным. Но сам он теперь уже не проводит экскурсии, потому что с ним приключился хренакер.
– Хренакер?
Рой Младший ухмыльнулся во весь рот:
– Ага, так и есть: хренакер он подхватил. Настоящая трагедия.
– Хренакер?
– Болезнь такая, – он покрутил пальцем у виска. – С головой у него плохо.
– Ну да, понимаю.
– Потому его и зовут Безумный Дез.
– Весьма разумно.
Наверное, по моему лицу ему показалось, что я в чем-то сомневаюсь, потому что Рой Младший даже слегка оскорбился.
– Это настоящая болезнь, псих он, понимаешь.
– Что… Хренакер?
– Это Дез так ее называет. Это что-то вроде шутки. Он говорит, что если бы пришлось звать болезнь настоящим именем – Синдром Клоретт или как-то так, в конце концов ему пришлось бы говорить: «Хренов Синдром Клоретт» каждый раз, когда всплывает эта тема. То есть до хренищи часто. Извини, выскользнуло. Ну, короче, он решил, что проще звать эту штуку хренакером и не морочить себе голову. И к тому же шутит он так, если ты понимаешь, о чем я.
– Все ясно.
Рой Младший поднял ладони к лицу и потер кончиками пальцев щеки, словно хотел получить удовольствие от еще одного подтверждения недавнего появления первой щетины.
– Конечно, есть опасность ухудшения болезни: хренакер может перейти в хренов хренакер. И это совсем не смешно. Потому что тогда неприятностей у него еще прибавится.
– Кошмар.
– На самом деле, я как-то раз его спросил, когда мы сидели у Бертрама: «Слушай, – говорю, – насчет этого хренакера. А что будет, если ты станешь его звать хренов хренакер? Или хренов хренов хренакер? Только представь себе! Я имею в виду, это кончится когда-нибудь, приятель?» У меня было такое впечатление, что он вот-вот даст мне в ухо.