Калиостро и египетское масонство - [61]

Здесь имеет смысл сослаться на «историческое и критическое» исследование «Неведомый Мастер Калиостро», опубликованное в 1910 г. в Париже д-ром Марком Хэйвеном162, поскольку в нем раскрывается исток и указываются причины неустанных попыток опорочить имя Калиостро, которые сами по себе являются довольно примечательным феноменом. Почему человека, который в жизни своей никому не желал и не принес вреда, на протяжении веков подвергается такой беспрецедентной травле? Ведь нужно помнить, что невзирая на потоки обвинений и клеветы, вылитые на него, никто из обвинителей не в силах указать хотя бы один факт несомненно причиненного им кому-либо вреда, за исключением сомнительного предприятия с ожерельем королевы, о котором, собственно, и пишет он в своем Мемуаре и в котором даже самые ярые враги вынуждены были признать его невиновность. Возвращаясь к книге д-ра Хэйвена, нужно сказать, что Калиостро уехал в Италию в 1789 г. и там был арестован в Риме инквизицией, которая осудила его по обвинению в масонстве, ереси и колдовстве. В оправдание своих действий и чтобы закрепить достигнутый в войне с масонством успех, инквизиция заказала и издала на свои средства «Жизнь Жозефа Бальзамо» – книгу, о которой говорит в своей работе д-р Хэйвен.

Наконец, Святой отдел163, полагавший, что захватил в свои руки явного или тайного главу масонского Ордена, решил нанести ему двойной удар: во-первых, навеки запятнать биографию и очернить репутацию этого вестника свободомыслия, столь широко и быстро распространявшегося по Европе в те времена, и во-вторых, внушить недоверие ко всему Ордену вследствие недоверия к Великому мастеру Египетского масонства. «Жизнь Жозефа Бальзамо», опубликованная Святым отделом в качествен апологии собственной деятельности, может служить образцом лицемерия и ненависти: конечно, обвинительные речи Сэйи и мадам де ла Мотт бледнеют перед пламенными строками Генерального прокурора, но в целом, все эти трое очень хорошо потрудились над запятнанием чести Калиостро. Но лишь после отделки силами инквизиции их грубые поделки превратились в произведения искусства и засверкали всеми красками. Все, что только можно было выудить скандального и разоблачительного у этих авторов, содержится в этой книге, не считая всего того, что сам Калиостро и его жена несомненно могли сами сообщить инквизиции под угрозой пыток.

Добавим к этому все то, что в 1791 г., когда была опубликована эта его «биография», могли придумать для очернения масонства вообще и основателя одного из его мистических уставов, в частности, итальянские священники, перепуганные Французской революцией, – и станет совершенно ясно, насколько полна эта книга клеветой. Мастерство, с которым ее автор, играя словами, смешивает понятия «католичество» и «религия», «атеизм» и «гетеродоксия», «либерализм» и «скептицизм», таково, что зачастую он убеждает читателя в своей правоте и заставляет приходить к тем же выводам, к которым пришел он сам, если только читатель не достаточно искушен, чтобы понять, где именно его обманули.

Именно эта книга, очень быстро переведенная на многие иностранные языки и изданная в разных европейских странах практически в то же время, что и в Риме, легла в основу практически всех последующих клеветнических сочинений, посвященных Калиостро. Отождествляя имя Калиостро с личностью Джузеппе Бальзамо, ее автор собственноручно приписал первому все противозаконные действия второго. Но недавнее исследование У. Х.Т. Траубриджа, результаты которого опубликованы в книге «Горести и тайны Мастера магии» (W. H.K. Trowbridge, Miseries and Mysteries of a Master of Magic), с достаточной степенью достоверности доказывает, что такое отождествление весьма маловероятно, о чем явно был отлично осведомлен Святой отдел. Точно так же и д-р Хэйвен указывает, что Бальзамо для начала был, судя по известным описаниям, смуглым и некрасивым человеком с плоским сломанным носом, в то время как Калиостро описывают как человека симпатичного и даже красивого, светлокожего, со свежим цветом лица и ростом выше среднего. Скульптор Гудон, приезжавший в Америку, чтобы создать известный памятник Вашингтону, изваял бюст Калиостро, на котором у него почти орлиный нос. Д-р Хэйвен приводит несколько портретов Калиостро и целый ряд свидетельств, подтверждающих, что Калиостро и Бальзамо – это два разных человека, которые были даже отдаленно не похожи один на другого.

Обычно в его жизнеописаниях встречаются ссылки на его собственные заявления, а иногда приводятся краткие выжимки из этого документа. Но даже по ним непредвзятый читатель может понять, что все дело против него было сфабриковано. Поэтому энциклопедия «Британника» вдвойне неправа, утверждая, что в «деле об ожерелье королевы» «Калиостро избежал наказания лишь по причине невероятной наглости и самоуверенности, на которых строилась его защита», однако «в любом случае, это не спасло его от заключения в Бастилию». Французский парламент вообще бы не вправе кого-либо оправдать по уголовному делу, в особенности столь серьезному по причине связи с высшими политическими и государственными сферами, сколь «наглой и самоуверенной» ни была бы его защита. Однако у обвинения вообще не было ничего против Калиостро, кроме предположений, что он был соучастником похищения ожерелья, поэтому как только открылась его невиновность в этом деле, его выпустили на свободу. Совершенно не вызывает сомнений участие в знаменитой афере с ожерельем графини де ла Мотт. Точно так же не вызывает сомнений, что, силясь уйти от ответа или хотя бы разделить вину с другими, она обвинила кардинала де Роана и Калиостро. Говоря современным языком, она их просто «подставила».