Калифорнийская готика - [6]

— Неужели? — без всякого интереса спросила Ева.

Из другого, близкого к поверхности слоя земли Маркхэм извлек сплющенную банку «Пэт милк», бутылочку из-под «Йю-Ху», алюминиевый поднос и игрушечный пистолет с инкрустированной фальшивым жемчугом рукояткой. Когда он высунул голову из ямы, привычные утренние звуки тут же вернулись.

— Ты только посмотри на все это!

— Очень мило. Как раз то, чего нам всегда не хватало. Хлам.

— Это же коллекционные штучки, Ева! Когда мне было десять, мне купили точно такой же пистолет...

— Хлам. Мусор.

Конечно, она была права, но он не хотел сдаваться.

— Тебе бы стоило заглянуть сюда! Как будто возвращаешься лет на сорок назад!

— Здесь что, была раньше свалка?

— Нет, это был просто чей-то задний двор. Знаешь, как это бывает. Вещи становятся ненужными, теряются, но не исчезают. Как археологические находки. Свидетельства о тех, кто жил здесь когда-то до нас. Вещи, имевшие какое-то для них значение.

— Ты нашел мое кольцо с изумрудом?

Маркхэм вспомнил. Оно соскользнуло с ее пальца, когда они обустраивали задний двор, вскоре после того, как приехали сюда. Иногда ночью, во сне, она беспокойно ворочалась, бормотала что-то о кольце, всхлипывала. Кольцо когда-то принадлежало ее матери.

— Ищу.

Где-то на дереве тоненько пискнула сойка. Котенок тут же навострил уши, которые подобно миниатюрному радару мгновенно повернулись в сторону источника звука. Котенок открыл глаза и попытался поймать жужжавшую у него под носом пчелу. Роившаяся поблизости мошкара рассыпалась во все стороны и перелетела к старой пальме, где снова собралась в небольшое облачко. Сойка предостерегающе пискнула еще раз, и рыжеватая шерстка на спинке котенка поднялась дыбом. На улице взвизгнули автомобильные тормоза. В школе противно задребезжал звонок, детский смех разом прекратился. Время игр кончилось.

Ева опустилась на корточки, бережно прижимая к себе котенка.

— Ты же не собираешься выкапывать новый пруд?

— Я чиню трубы.

— Какие трубы?

— Те, по которым вода поступает к водопроводной системе.

— Зачем тебе это? — с искренним недоумением поинтересовалась она.

— Так будет легче продать дом. Мы не можем предлагать его покупателям, когда двор находится в таком состоянии.

Ева окинула взглядом неухоженные шпалеры роз, заросли папоротника, деревья, посаженные им, но сейчас обвитые засохшей лозой и плющом, решетки из красного дерева, груду камней, по которым когда-то, весело журча и серебрясь на солнце, струился вниз озорной ручеек. Здесь должен был находиться их тропический рай, нечто такое, что отличало бы их участок от окружающего унылого однообразия, что отделяло бы их от удушающей атмосферы пригорода. Возможно, все так бы и было, если бы в прошлом году не прорвало трубы подземных коммуникаций. На какое-то время дожди оживили засыхающий «рай», но потом их снова сменила засуха. Магазин отнимал слишком много времени, и о регулярной поливке как-то все время забывалось. Сейчас шланг лежал в траве, как сброшенная змеей кожа, вялый и безжизненный.

Он посмотрел туда, куда смотрела и Ева, и понял собственную глупость.

С улицы снова донесся визг тормозов.

Котенок спрыгнул с рук Евы и куда-то убежал.

— У тебя же выходной, — сказала Ева. Коленки у нее были белые, как мука.

— Знаю. Но делать-то дело надо. Мы ведь не можем себе позволить нанять рабочих.

Слабая улыбка тронула уголки ее рта. Он быстро облизнула губы.

— Дэн...

— Не беспокойся. Комнатой Эдди я займусь позже. Мне нужна новая кисть. И валики.

Ева наклонилась ближе, и теперь ее глаза были почти на одном с ним уровне.

— Дэнни...

— Я думал об этом. Можно заодно покрасить и кухню. Вот закончу здесь и сразу же схожу в магазин. Завтра воскресенье, и если пройтись по первому разу в обеих комнатах...

— Дэнни, — прошептала она. — Может, ты все же заткнешься?

Опершись на локоть, Ева подалась ему навстречу и повернула голову так, что ее щека почти коснулась земли. Потом поцеловала его. А когда отстранилась, то между ними протянулась тонкая серебристая ниточка слюны, похожая на паутинку.

— Зачем это?

— Затем.

— Почему?

— Потому что ты особенный, — ответила она, глядя на его губы.

Маркхэм выпустил из рук лопату и потянулся к ней.

Из гаража вышел Эдди.

Снова взвизгнули тормоза, на этот раз непосредственно напротив их дома.

— Почту привезли, — произнесла Ева, поднимаясь. — Пойду посмотрю.

— Посоветуй им привести в порядок тормоза.

Ева зашагала в сторону дома.

— Что это такое? — спросил Эдди, подталкивая ногой пистолет.

— Это, — ответил ему отец, — «Фаннер Фифти».

— А что такое «Фаннер Фифти»? — спросил мальчик с таким видом, словно ему хотелось проверить, знает ли отец, как его зовут, какой сегодня день недели и какой год.

— Это тот самый пистолет, который у меня был тогда, когда мне исполнилось столько лет, сколько тебе сейчас.

— Тот самый?

— Ну, почти такой.

— И тебе было столько же лет, сколько мне сейчас?

— Может быть, чуть меньше. Видишь, какой у него сплющенный курок? Это для того, чтобы можно было расстрелять весь барабан, все пятьдесят пистонов подряд.

— Отлично, пап, — несколько смущенно произнес Эдди. Ему не терпелось переменить поскорее тему. — Я положил журналы на полку. Дождя не будет?