Калибр имеет значение? - [9]

– Закрой уши, милая, – обратился Шарапов к Рите. Девушка умилительно зажмурила глаза. Залезла под меховую шапку ладошками и закрыла уши.

– Дядь Вов, а дядь Вов, а почему вы, как папка, с ружьем не ходите?

– Потому что ПМ – это компактная дрель для дистанционного создания отверстий в различных материалах, иногда в воронах. Когда у всех настоящее оружие, кому-то и с дрелью ходить надо. Для разнообразия и вселенского равновесия.

Бах!

– Ура-а-а! Васька, тащи ворону в школу.

Откуда-то из-за спины донеслось уважительное:

– Стрелок.

И одобрительно заворчал Михалыч.

Вадим Панов Сражаться

Один километр и двести метров – такая высота считается идеальной для классического MRB[1]: триста стандартных жилых уровней и двадцать технических, более высоких, на которых располагались служебные помещения, в том числе – станции «надземки», и развлекательные: театры, рестораны, зимние сады, аквапарки, торговые центры, в общем, все, что нужно для жизни ста пятидесяти тысяч человек, многие из которых никогда в жизни не покидали свой высоченный дом.

Один километр и двести метров.

Романтик мог подумать, что с такой высоты из панорамных окон общественных зон наверняка открывается великолепный вид, однако его великолепие полностью зависело от расположения здания: из окон MRB внешнего радиуса действительно можно было насладиться ощущением простора, особенно в безоблачные дни, но «Nirvana» торчал в центре жилой зоны «Бугры» на северной окраине блестящего Санкт-Петербурга и показывал своим обитателям только соседние MRB: такие же серые, прямоугольные и безликие, как он сам.

И как большинство его обитателей.

– Здесь никогда ничего не изменится, – вздохнула Фея, грустно разглядывая знакомую до тошноты стену соседнего MRB.

– Нигде ничего не меняется, – в тон ей ответил Андрей.

– Плохо.

– Почему?

– Не хочу умереть, глядя на серую стену.

Для двенадцатилетней девочки фраза получилась чересчур взрослой, но Лорис, которую все называли Феей, уже потеряла отца и смотрела на жизнь без лишних иллюзий. В отличие от матери, которая до сих пор верила, что неописуемая красота девочки: голубые глаза, пухлые губы, маленький носик и натуральные светлые кудри – поможет ей отыскать принца. Ну, или хотя бы устроиться в жизни.

Мать верила, поскольку ничего другого ей не оставалось. А Фея знала, что в прекрасного принца лучше не верить – чтобы разочарование оказалось не таким сильным…

– Ты хотел бы уехать? – спросила она, по-прежнему глядя в окно.

– Далеко? – поинтересовался Андрей.

– Куда угодно.

– Думаешь, там живут не так, как здесь?

– Наверняка на Земле есть место, где живут не так, как здесь. И не так, как везде.

– А как?

На этот вопрос у Феи ответа не нашлось. Девочка знала, «как здесь», ей не нравилось «как здесь», она очень хотела думать, что существуют места, жизнь в которых течет совсем иначе, но как именно – она сказать не могла, и потому терялась.

Справедливо, наверное…

– Ты очень похожа на мать, – вдруг сказал Андрей.

– Чем? – удивилась Лорис.

– Тоже веришь.

– Да, это так, – помолчав, признала девочка. – Но это еще не вера…

– А что?

– Надежда.

– В чем разница?

– В том, что у меня еще есть время, я только начинаю жить и надеюсь пройти по дороге, – она вздохнула. – Потом, когда время утечет, у меня останется лишь вера.

Они сидели на одной из лавочек общественного парка сто тридцать первого уровня, сидели рядом, касаясь друг друга плечами, не обнимаясь – они никогда не обнимались на людях, но чувствуя тепло – этого было достаточно. Они знали друг друга с детства и мечтали прожить жизнь вместе.

Надеялись.

Но не особенно верили.

– Если мы уйдем из MRB, то останемся совсем одни, – вздохнул Андрей. – Нас некому будет защитить.

– Можно подумать, сейчас мы в безопасности, – обронила Фея.

– Можно рассчитывать на помощь родителей…

– Нельзя, – перебила его девочка. – Твой отец никого не способен защитить.

– Он умеет договариваться, – насупился Андрей.

Насупился, потому что знал, что Лорис права.

– Принимать чужие условия – это не значит уметь договариваться.

– Нас не трогают, – напомнил мальчик.

– Пока не трогают, – уточнила Фея. – Но он не сможет защищать нас вечно, и скоро забудет, что мой отец был его другом.

Андрей наконец-то понял, что подруга чем-то взволнована, повернулся и посмотрел ей в глаза:

– Что-то случилось?

– Нет, – Лорис улыбнулась, а затем вдруг прижалась к нему и обняла руками за шею. – Ничего не случилось, все хорошо…

Укрыться? Спрятаться? Организовать себе личное пространство?

В современном мире это роскошь, ведь где бы ты ни находился, в какой бы угол ни забился, ты все равно окажешься под прицелом следящих камер: стационарных и установленных на дронах, на робомобилях, на полицейской форме, в smartverre[2] прохожих – всюду. Камеры смотрят на мир триллионами никогда не спящих глаз, и благодаря им система способна заглянуть куда угодно. Прочитать не только твое лицо, но и эмоции, и если ты будешь недостаточно funny – не продемонстрируешь радость, – система возьмет тебя на заметку.

Потому что ты уже давно не человек, а метка на мониторе.

Но даже такую систему можно обмануть: не подключай genID[3], пользуйся только взломанным smartverre и обязательно используй устройство динамического смещения локального изображения – генератор помех, не позволяющий системе идентифицировать метку на мониторе и маскирующий свою работу под случайный сбой.