Калибр имеет значение? - [86]

– Простите. Привычка.

– Ну что. Готовим п-плацдарм? Начинаем реабилитацию к-короткостволов? П-предлагаю для начала вирусные ролики и, может быть, минисериальчик. Что-нибудь про п-пожилую женщину. С-собачку тоже введем, люди любят про с-собачек. Чтоб со с-слезой. Собачка по кличке Барсетка. К-как вам? – Пудель отчаянно завилял некупированным хвостом.

– Хорошо. Я распишу план действий. А что нам, кстати, со старухой делать?

– Ничего… – кореец помолчал и добавил. – Никогда.

Дмитрий Градинар Избыточная сила

Последний квартал Мегаполиса. Дальше – спальные районы. Фиджи, Юрадзаки, Шеноа, Кастель. Парни всё ещё улыбаются, но уже запахло оружейной смазкой, и технари из группы поддержки откинули борта тускло-зеленых грузовичков. За щёлканьем замков на ящиках цвета хаки и хищным лязгом затворов всё тише смех и перченые байки лучших балагуров. Манипула развертывалась перед выходом в рейд.

– Не копайтесь. Давайте по-быстрому. И чтобы всё подчистили! Не так, как в прошлый раз! – ворчит Лендер, старший центурион. Ему и проще, и одновременно сложнее. Потому что всё, что произойдет дальше, будет делаться от его имени. Правда, нашими руками, но таков обычай, не нам менять. – Меня подберете там, – он ткнул обгрызенным пальцем через плечо в кафе на углу, позади штабной машины. – Я буду валяться пьяным возле крайнего столика, подальше от окон. Надеюсь, всем повезет, и я не стану буянить. Не забудьте заплатить бармену. Двадцать фунтов, это уже с чаевыми. Как всё прошло – расскажете завтра, понятно? Тогда – ползите, змеи, очищать землю от скверны, пока не настал великий потоп! А я схожу, пообщаюсь с бутылкой виски.

По-быстрому, и всё подчистить – это вроде чтобы и Луна и Солнце светили разом. Чтобы и горячо и холодно. Взаимоисключающие вещи. Прошлый раз мы целой когортой пытались навести порядок в лабиринтах Даструма – одного из пригородов, где рядом с общежитиями работяг из сборочных цехов цвела и пахла нелегальная торговля алкоголем. Пабы, имевшие разрешение на разливное пиво, вовсю накачивали посетителей кое-чем покрепче. Мы закрывали глаза на подобные вещи, тем более что в самом Мегаполисе выпивки было хоть залейся, тут нет никаких запретов. А окраины… Ну, не всем везет родиться в семье богатых клерков. А глотки везде и всегда одинаковые. Но тут сверху кто-то рявкнул как следует, и пришлось напомнить, что для окраин вот уже второй год как введен сухой закон. А заодно куча других ограничений. Как и положено, вначале мы попросили сдать запасы спиртного добровольно, хотя отлично понимали, что это не сработает. Оно и не сработало.

Защищая запретное пойло, бутлегеры встретили нас огнем из таких же запретных стволов. Пули цвикали по шершавым панцирям легионеров как сумасшедшие сверчки. Нам пришлось ответить. Но к отчаянным стрелкам, оборонявшим склады и схроны, добавились те самые работяги, которым никак без выпивки. Их оружие тоже оказалось действенным. Уходя от запрета на всякий нарезной огнестрел, многие обзаводились охотничьим оружием, гладкоствольным. А вот с ним у защитных панцирей проблемы. Пулю они сдержат, если, конечно, не крупнее определенного калибра, а рой стальной дроби, летящий в лицо, вполне мог повредить сенсоры маски. Ребятам приходилось поднимать забрала, и тогда они рисковали получить в лоб и тех самых сверчков, и жакан, способный свалить кабана. Ещё в нас полетел рой булыжников и пустых бутылок. В общем, мы потеряли пятерых, прежде чем смогли утихомирить толпу и перещелкать заправил.

Без вожаков людская толпа – просто стадо, любил повторять старший центурион. Легко поддается панике. В общем, тогда мы носились по Даструму весь день и всю ночь. И только к утру смогли локализовать, а потом и вовсе подавить все очаги, хотя тут главная заслуга не наша. Спасибо боевым дронам. Благодаря маленьким и вертким трудягам у нас есть и глаза, и уши, и длинное копье, настигающее там, где штурмовые винтовки легионеров оказывались бессильны. По-быстрому не получилось. Где получалось по-быстрому, как правило, не удавалось подчистить всё до конца. Но мы же не звери. Мы только исполняем закон. А это уже у тех, кто повыше, пусть голова болит – кому когда, и чего запретить, а чего разрешить снова. С выпивкой и оружием – на моей памяти таких перемен было несколько. То разрешалось, то снова запрещалось. Тогда все газеты пестрели всякими словечками. Но многие понимали – если всё чаще звучит что-то о праве на защиту, значит, дело к очередной легализации огнестрела. Потом, после дюжины всяких кровавых инцидентов, тон газетчиков менялся. Вместо «право», «свобода» и «гарантия» появлялись «оружейное лобби», «сверхприбыли стрелковых корпораций», «беспредел». Значит, опять к запрету.

Попав в городскую службу Исправительно-Территориальной Полиции Особого Назначения, я начал разбираться в таких делах точнее, чем всякие журналисты-аналитики и прочие любители порассуждать о том о сем. Нам рассуждать некогда. Получил приказ – исполняй. Кстати, в названии этой самой службы третье слово перенесли в самое начало, теперь эта служба именуется гордо, – ПИТОН. Хотя змеями нас называли скорее за шершаво-чешуйчатые переливающиеся панцири, действительно имевшие схожесть со змеиной кожей.