Калейдоскоп вечности - [49]

Слова улетели вместе с остатками серебристых крупиц и задорным смехом, сливающимся с сиянием золотистого света. Одежда восстанавливалась с каждым новым порывом теплого ветра, будто сотни портных своими иглами дополняли ее испорченный наряд новыми узорами и вплетениями. Кожа становилась мягкой, как персиковый плод, а размытые кровью ноги по мановению кисти знатного художника приняли опрятный вид. Она стукнула каблучком своих черных сапог и, прикрыв глаза, закружилась, танцуя с призраками, в то время как на лице затягивался длинный порез. Внезапно остановившись, она увидела посередине дороги своего проводника, даже на время празднования, не сменившего своего вечно болтающегося под ногами отрезка серой ткани, закрывающего все тело до самого края острого носа. И лишь по тонкой полосе белой кожи, покрывающейся липкой скользкой коркой, она узнала его.

— Необдуманные поступки влекут за собой крушащие все на своем пути последствия, моя Госпожа, — тихо промолвил он, сцепив руки за спиной, и широко шагая вдоль разбитой в клочья дороге.

— Знаю, — ответила Лира, чувствуя подступающую слабость. — Но, тем не менее, Александр Левингстон проиграл и стал членом команды, — она усмехнулась, — этот мальчик слишком горд, чтобы признать поражение и отказаться от установленного между нами соглашения. Теперь осталось позаботиться о последнем игроке.

Фигура ее проводника приблизилась, и она почувствовала, как по спине прошлась вереница электрических скачков, предостерегающая от опасности — дремлющее шестое чувство, которое говорит «беги». Холод веял от его призрачного темного силуэта, словно за пыльником, покрывающим уродливое костлявое и нагое тело, скрывалась леденящая бездна. Лира стояла в его длинной тени, расползающейся по каменистой разрушенной дороге, всего в двух шагах от солнца, мира света и тепла. Но почему-то ей казалось, что если сейчас она выйдет, то совершит непростительный, оскверняющий всю ее суть поступок, поэтому девушка не шевелилась, замерев, высоко подняв подбородок и смотря вперед смелыми и чистыми от бесстрашия глазами.

— Де Иссои уже ведь отказал Вам, — декларировал проводник, обхватывая ее за плечи своим сумрачным плащом, и Лира подивилась, насколько легко слова соскользнули с его губ. — Почему Вы так уверены в том, что теперь он примет предложение вступить в союз?

— Я знаю, — просто ответила она, подставляя лицо внезапно налетевшему бризу ветра, и удовлетворенно закрыв глаза, отдалась в объятия теней, которые уносили ее прочь под черным покровом, пронося через многочисленные переулки, пересекая темные щели между домами, надежно пряча от чужих взоров, бережно неся по воздуху и проходя сквозь укрепленные стены города, оказываясь в пустотах между многовековыми стенами и златыми вратами, ведущими в другой высокий мир.

Глава 5. Враги богов

Самые хитроумные договоры — воля того, кто сильнее, и только.

Л. Вовенарг

Церемониальный зал заполнялся множеством людей, проходящих через высокие каменные ворота, по которым плелся тугой косой в полушарие китайский дракон с золотыми закругленными рогами, и в крупных алмазных когтях удерживал сапфировую сферу, смотря свысока надзирающим и строгим взором, в нем отражались гордость, справедливость, благородие и даже страсть, приписываемая живым существам, а не архитектурным шедеврам, но скульптор смог воссоздать в змеиных глазницах чувства, присущие божеству в обличие человека — знатные господа, вершители правосудия, члены дворянских родов, советники и генералы объединенных войск собирались под высоким призрачно-прозрачным куполом со сводчатыми арками из горного хрусталя, а по зеркальному потолку, через которое проникали солнечные лучи, парили жители подводного царства, состоящие из сверкающих частиц голограммной обработки. Киты огибали ониксовые столбы, растворяясь в звездной пыли, окунаясь в пепельные деревянные половицы, и напоследок взмахивая гигантским серебряным хвостом, исчезали в потустороннем мираже; сотни тысяч мелких красных рыбешек стайками переплывали от одной стены к другой, то размыкая, то соединяя пурпурные ряды, а нимфы в легких шифоновых платьях, сверкающими бриллиантами и падающими небесной фатой к проходившим по лестнице гостям, с жемчужными каменьями в волосах восседали на высоких бортиках с кифарами и арфами, и по всей округе разносилась мелодия небывалой чарующей красоты. Композиции сменялись стройными хоровыми пениями, и история песнопений плавно перетекала в печальную повесть о тоске по морским волнам, или в восторженную балладу о восходящем солнце. Это было единственное место, где могли столкнуться друг с другом предпочтения и традиции, мораль и низость, благородство и долг, честь и независимость, но решалось все под гласом удобства для тех, кто жил в блеске и красоте Нового Света, построенного на останках былого величия и достояния тех, кто кровью и жизнью выцарапывал в летописи истории свои имена. Люди перестали стремиться достичь высоты неба, не захотели покорять космические просторы, спрятавшись как склизкие улитки в свои раковины, покрытые зеленистой тиной, дотянуться до самого края галактики, а лишь погружались в глубокую черноту морской глубины. Незнающие нищеты и голода, страха и отверженности, они боролись за продолжение своих многочисленных пиров и банкетов, вечного блаженства, прячась за кружевными черными веерами и драгоценными масками, танцуя ночи напролет, строя козни в обоих дворах империй ради благополучия и жадного всевластия. Женщины перешептывались, изредка недобро улыбаясь или посылая многозначительные взгляды на остальных членов собрания, мужчины смачивали усы и бороды красным вином, говоря о политике и деньгах, и втихомолку поглядывали на стройные ножки с лоснящейся шелковой и прохладной кожей одной из дев, персиковые губы которой воспламеняли неудержимое влечение, охваченного страстью человека. Через витражное круглое окно проскальзывали струи света, и София в упоении прислушивалось к отдаленному шепоту ветра за окном, сидя на одном из черных кресел, и как благословенная доброй волей, пришедшая спасти страждущих, она подставляла солнечным лучам свое лицо. Мягкие темные кудри, обрамлявшие весь ее образ, стекались к самой пояснице, хрупкие загорелые плечи подрагивали под легкой белой одеждой, но не от страха или холода, а пропитались дрожью от скопившейся возле нее мерзости. София долгие годы ждала момента, когда сможет вступить в высший свет и показать отцу свое усердие и стальную решимость. На сегодняшнем собрании главной темой станет не только турнир и избрание нового судьи, но и объявлении последних новостей, поступивших с Северных границ. На самых отдаленных территориях, куда ежегодно посылались отряды войск объединенной армии османской и британской империи, происходили зловещие и пугающие вещи. Север еще со времен Великой войны оставался неприступной крепостью, и даже когда российская империя пала, а население было угнетено под тяжестью рабских оков, его дух не был сломлен. После стольких лет появляются слухи о возрождении повстанческих организаций, которые соединяются под единым флагом, под предводительством лжеца и искусителя, объявившего себя наследником престола, и это за полторы тысячи лет — не далеко ли замахнулся неблагий человеческий отпрыск? Вековые традиции, технологии и даже культура, память лингвистики, литература и история выветрились из сознания рабов, но характер и зависимость свободы остались прежними — вот почему спустя столько столетий страшно представить бунт. Опасность с краев вечной зимы, которая должна сгибать каждого юношу вместо этого закаляла, затишье и безмолвие перед самой бурей овладевали черными землями, будто еще секунда и разразиться новая война с немыслимым оборотом. Причислять себя к королям, будь прокляты или святы те, неважно, столь страшное преступление не исправить смертью. Еретик, которому следовало бы отрубить голову, вознамерился на прахе людских страданий занести свое имя и грязные деяния в историю — не бывать этому. За последние десять лет многое произошло, включая и убийство короля темных господ, что привело к полному уничтожению всех договоренностей о мире между людьми и ордами кровавых мясников, алчущих людской плоти. Лишь кучка бывших дворянских особ придерживалась прежних правил, безмерно памятуя величие предыдущего властелина и не принимая нового венчанного владыки. Да кто примет за короля отцеубийцу? Хотя Омега никогда не были подвластны пониманию ни одного смертного. Если так будет продолжаться, то не только северным окраинам, но и остальному миру придется вступить в ожесточенную борьбу за жизнь и свободу. Как же все могло так обернуться? Именно тогда, когда турнир только начинается. Судьба и вправду играет злую шутку.