Каланы возвращаются на берег - [45]

Еще в одну семью попытался вторгнуться бобр, но и здесь его ждал жестокий отпор. След бродяги окончательно исчезал в большой полынье в полутора километрах от того места, где он начал свое путешествие. Что с ним произошло, нам неизвестно. Истек ли он кровью от многочисленных покусов? Или нашел себе подругу?..

Расскажем теперь о другом случае. Он также очень хорошо характеризует некоторые нравы бобров. В Воронежском заповеднике есть опытная бобровая ферма, на которой содержится более сотни зверей. Вольеры для них устроены на берегах реки У смани. Цементные, углубленные в землю домики находятся метрах в 7–8 от уреза воды. От них к реке спускаются бетонированные выгулы. Они заканчиваются купальнями, дно и стены которых сделаны из прочного круглого и полосового железа. Сверху выгулы и купальни ничем не прикрыты, да в этом и нет надобности, так как их стенки больше чем на метр возвышаются над уровнем воды и звери не могут преодолеть препятствие, убежать в речку или перебраться к соседям.

Зима 1954/55 года выдалась необычной. Трижды глубокий снег ложился на землю, прочный лед закрывал зеркало водоемов. И трижды огромные массы теплого воздуха прерывали зимний сон природы, растапливали снега и льды, превращали красивую русскую зиму в преждевременную, а потому и чуждую сердцу весну. Понатерпелись за эту зиму четвероногие жители речных пойм. Оттепели сопровождались паводками, вода выгоняла зверей из жилищ на поверхность, а затем холода возвращались и зверям, оставшимся без дома, приходилось туго. Много погибло в эту небывалую зиму и бобров, и выхухолей, и другого зверья…

На реке Усманке в пределах заповедника подъем воды происходит не сразу. Вначале паводковый вал подкатывается к кордону, расположенному на северной окраине леса, а через день-два он достигает управления заповедника, где находится бобровая ферма. Как придет вода к кордону, наблюдатель-лесник звонит на ферму: держите, мол, ухо востро, скоро водичка к вам прибудет. Зверей из береговых вольер сразу же переносят в незаливаемые паводками сараи на берегу.

Так бывало всегда. А на этот раз не уследили. Пришли утром работники фермы и ахнули. За ночь уровень воды в реке резко поднялся, и она почти до краев затопила купальни. Исчезло препятствие, отделявшее бобров от манящей воли: перебрался через невысокий, торчащий из воды барьер и плыви себе куда хочешь. Вы думаете, звери воспользовались этой возможностью? Более сорока бобров вышли из своих вольер, но… не убежали. Они нашли самое подходящее для такого момента занятие — начали драться друг с другом. Вся незатопленная часть берега на ферме, выгулы, ледяные поля были заняты сражающимися бобрами. Звери яростно нападали один на другого и в поединках, и в групповых сражениях, по 4–5 зверей вместе. Всюду виднелась алая кровь. Из пяти бобров, которые все-таки успели уйти от фермы на некоторое расстояние, четыре имели сильнейшие покусы. На теле одного драчуна насчитали сорок ран. Забегая вперед, скажем, что для него все кончилось благополучно. Остриженный ветеринарным фельдшером наголо, обильно залитый йодом и посыпанный стрептоцидом, он долго сидел в изоляторе, в темной, стоящей в углу клетке. Постепенно начал есть, а потом и вовсе почувствовал себя молодцом и стал бросаться на рабочих, которые приходили, чтобы отнести его на очередную перевязку…

А остальных сражающихся бобров сотрудники заповедника без труда отловили — кого сачком, а кого и просто руками. В пылу драки звери не обращали внимания на людей, не пытались убежать от них.

Вот так бобры, вот так мирные лесные строители! Неужели они, действительно, так свирепы?

Очень сложны и глубоки причины недружелюбного отношения бобров-хозяев поселений к незваным гостям. Они не зависят ни от «дурного настроения» зверей, ни от маленьких размеров их «квартир». Есть у бобров и чем угостить пришельца, что на стол ему подать. А вместо этого — зубами за крестец…

Вам, конечно, не раз приходилось бывать на необработанных участках степей и полей, на нераспаханных залежах, словом, в царстве сусликов. Там и сям вы имели возможность увидеть стоящих столбиками зверьков, услышать их пересвистывание. Вы не могли не заметить частых перемещений сусликов. То один, то другой зверек мелькал среди низкорослых, выгоревших на солнце трав, перебегая из одной норы в другую. На первый взгляд эти перебежки могли показаться вам случайными, бессистемными. Но внимательное многодневное наблюдение за поведением грызунов показало бы, что они живут семьями и что у каждой семьи есть свое более или менее определенное владение — участок поля. Члены семей не покидают границ своих участков без крайней надобности. Правда, поселения соседних семей отчасти накладываются одно на другое, так что живущие в них зверьки могут встречаться, кормиться на общих площадках. Но если какой-либо бойкий суслик нарушит незримую границу и приблизится к жилищу соседей, его ждут неприятности. Возникает пограничный инцидент, и нахала провожают всей семьей восвояси. Если же появится совсем чужой суслик, прибывший издалека, ему не дадут спокойно попользоваться даже кормовыми участками поселений. Соседние семьи объединяются и провожают его все дальше и дальше, до тех пор пока он не достигнет свободной территории.