— Все-таки вы возьмете меня. Я — правнук Сейкила.
«Авантюрист!» — решил Василий Кузьмич, уже соображая, как бы поскорее отделаться от посетителя. А тот достал из кармана паспорт, положил на стол перед врачом.
Василий Кузьмич прочел: «Руми Сейкил».
— Почему сразу не сказали об этом?
— Боялся, что вы суеверны.
Василии Кузьмич вспомнил закон сжигателей трупов:
«Наши тайны живут с нами и уйдут с нами». Если кому-то из чужих удавалось проникнуть в тайны племени, его убивали. Известны случаи, когда люди племени находили такого чужака и в других странах, за много сотен километров. Они не останавливались ни перед чем, чтобы уничтожить похитителя их секретов.
Руми подошел еще ближе к Василию Кузьмичу, заглянул в глаза:
— Думал, вы испугаетесь…
Прежде чем ученый понял, что это ловушка, он попался в нее:
— Ладно, раз вы — правнук Сейкила, имеете право идти со мной. Только не подумайте, будто я доказываю свою смелость…
Руми улыбнулся:
— Все знают, что глупые обычаи умирают раньше людей.
— Оставьте заявление и документы, я попрошу оформить вас, — предложил Василий Кузьмич. — А пока расскажите немного о племени и прадеде. Историки упоминают, что Сейкил был когда-то знаменитым врачевателем. Я думаю, что он использовал знания древних греков, объединив их с местной народной медициной.
— Очевидно, вам известно больше моего, — сказал Руми. — Я слышал от деда, что его отец был великим лекарем. Но дед протоптал для себя иную тропу — стал охотником. И мой отец принял от него ружье, но очень рано умер. За ним тенью ушла и мать. В тринадцать лет я остался сиротой, воспитывался у деда, потом — у друзей отца. Сейчас мне тридцать восемь, а я ничего не сделал в жизни. Был чужой тенью, шел чужими тропами, даже гнезда не свил… — В его голосе звучало сожаление об упущенном; — И книга прошлого раскрыта перед вами, а не передо мной. Записки прадеда разыскали вы. Я лишь слышал о них. Мало быть потомком великого — надо постигнуть величие. — Он быстро взглянул на ученого: — Говорят, вы большой специалист не только в народной медицине, но и в истории Памира.
— Ну, слухи значительно преувеличены, — польщенно сказал Василий Кузьмич.
2
Василий Кузьмич и Руми вылетели вдвоем — помощник ученого неожиданно заболел. Самолет нес их над степью, покрытой кустами янтака — верблюжьей колючки. Маленькие, круглые, они с небольшой высоты были похожи на полчища ежей. Рядом с аэродромом, куда приземлился самолет, журчала вода в арыке и сухо шелестел песок. Вода журчала громче, песок лишь вкрадчиво напоминал о себе, ожидая, когда люди выйдут в путь.
Мощный вертолет проглотил людей и в своем чреве легко перенес их через песок и воду, промчал над берегами Сырдарьи, где, по преданиям, когда-то властвовали тигры.
Василий Кузьмич показал вниз, на густо заросший камышом берег, и прокричал в ухо Руми:
— Рассказывают, будто там можно поохотиться на тигров — Я их не встречал, — ответил Руми. Неожиданно без тени улыбки добавил: — Наверное, тигры превратились в кошек. Те, что решили уцелеть…
Василий Кузьмич засмеялся, представив себе этот процесс превращения под дулом ружья.
Вертолет изверг людей из своей утробы уже за подножиями Памира, оглушительно застрекотал и улетел…
Василий Кузьмич разложил на большом камне карту, вынул блокнот с записями.
— Если верить Сейкилу, то отсюда надо идти через Змеиное ущелье. Но разве нет пути короче?
— Есть, — ответил Руми. — И не надо соваться в Змеиное.
Он показал путь на карте.
— Отлично! — обрадовался Василий Кузьмич. — Значительно короче и к тому же безопаснее. Ведь ущелье не зря зовется Змеиным?
— Не зря, — подтвердил Руми.
— Значит, пойдем вот так… — Карандаш уже начал вести линию.
— Надо верить старому Сейкилу, — неожиданно сказал Руми. — Он знал много дорог, но выбрал одну. Как думаете — почему?
— Не знаю, — растерянно сказал ученый.
— И я не знаю. Значит, надо идти по его тропе.
— Странная логика, — пожал плечами Василий Кузьмич.
— Хотите проверить его рецепт? Так идите его дорогой.
«Пожалуй, он прав. Во всяком случае, стоит рискнуть», — подумал Василий Кузьмич. Он был не из боязливых, но напрасного риска не любил.
Они переобулись в чокои — легкие охотничьи башмаки из сыромятной кожи — и взвалили на плечи тяжелые рюкзаки. Тропа то круто уходила вверх, то петляла между скал и камней. Василий Кузьмич и Руми не сворачивали с нее.
Здесь нечего мудрствовать: тропу проложил не один человек. Она прокладывалась и проверялась тысячами людей на протяжении многих лет. И если тропа вьется змейкой, то значит, так легче взбираться на гору. Если идет в обход камня через ручей, то ненадежен камень, а если в обход ручья, то опасен ручей. Говоря точно, тропу не прокладывают, а сочиняют как песню, как легенду.
Руми легко отыскивал неброские приметы тропы: вытоптанную или примятую траву, следы на камнях. Вот тропа ринулась вниз. Руми предостерегающе поднял руку.
Перед ними лежало Змеиное ущелье. Оно ничем не отличалось от других ущелий — яркая, будто рисованная зелень с густыми тенями, из которой подымаются посеребренные зазубренные скалы. Оно ожидало людей молча — без пугающего шипения и многозначительного шелеста.
