Какая у вас улыбка! - [4]
И рассказал мне басню. Или, может быть, это действительная история. Как некий царь на Востоке платил своим врачам зарплату только тогда, когда бывал здоров. А если заболевал, то выдачу зарплаты прекращал, и поэтому врачи старались, чтоб он не болел. «Вот и ты старайся, — сказал директор — Чтоб во всем был идеальный порядок».
Получалось, что работаю я хорошо. Хотя делать мне все же было нечего.
Однажды он увидел, что я ношу с собой фотоаппарат, и похвалил. «Фотографируй в свободное время, — сказал мне. — Может, какой снимок хороший получится, мы его на стенд повесим».
А вечером спросил: «Ну, как? Сфотографировал?» Я ответил, что нет. Тогда он махнул на меня рукой: «Да ты, я вижу, с этим делом еще не освоился. Вот сын у меня фотографией увлекался, так он в день по полсотни снимков делал, всю квартиру завалил продукцией. А ты, видно, еще только начинающий».
Я не стал с ним спорить, хотя он неправ. Это его сын начинающий, а не я. Только начинающие снимают все что попадется и заваливают квартиры фотографиями. А у меня большой опыт. И высокая требовательность к себе. Конечно, начинающий сфотографировал бы и голубей, и статуи, и случайную старушку, пришедшую посидеть на скамейке. А я искал интересные фотосюжеты. Но не находил.
Вечером парк оживлялся. Гремела музыка, начинал работать игровой павильон. Я надевал красную повязку и шел на танцплощадку.
Моя обязанность — наблюдать, как танцуют. Если кто-нибудь затеял бы драку, я должен был позвать милиционера. Вот и все. Но драки случались редко.
С молодым милиционером, который обслуживал парк вечером, я был уже хорошо знаком. И знал, где его можно найти в любой момент. Он или играл с директором в шахматы, или стоял в игровом павильоне и смотрел, как играют в шахматы другие. Он бы и здесь играл, но ему не разрешалось. Он находился при исполнении служебных обязанностей.
Поэтому он только смотрел на игру других и молча переживал.
Однажды я видел, как он не выдержал и сказал одному игроку: «Ходите конем на седьмую горизонталь». Но тот окинул взглядом его милицейскую форму и мрачно ответил: «Вот когда я напьюсь, тогда ты будешь мной командовать». Милиционер промолчал. И через минуту ушел, расстроенный. А я сказал игроку: «Сейчас вы проиграете». Тот удивился: «Это еще почему?» «Вы пренебрегли советом милиционера, — сказал я. — А он кандидат в мастера по шахматам». Игрок не поверил: «Не может такого быть». Я ответил: «А вот и может». Он проиграл и убедился.
Однажды на танцплощадке ко мне вдруг подбежала девушка и спросила, запыхавшись: «Можно с вами станцевать?» За нею шел мрачного вида парень. Я понял: она хочет избавиться от него — и согласился. Мы станцевали.
А после танца тот парень подошел ко мне и предложил: «Выйдем, поговорим». Я ответил: «Знаю я эти разговоры. Мы выйдем вдвоем, а там откуда ни возьмись нагрянут твои друзья, и вас будет десять против меня одного».
Но он поклялся, что разговор будет с глазу на глаз, и мы пошли. Шли молча, пока не пришли в аллею физкультурников. И тут из-за статуи метательницы диска вышли еще двое. Я сказал: «Ты же поклялся. Это нечестно».
Парень засмеялся. «Вот ты один раз обманул меня, а теперь в другой раз я тебе не поверю», — сказал я, и он засмеялся громче. «Ну что ж, — сказал я. — Конечно, вы меня побьете. Но учтите, и вам придется трудно».
Тогда они засмеялись все вместе. «Ладно, — сказал парень, который меня привел, — я буду бить тебя один. Устраивает?» И поднял с земли палку. Короткую и толстую. Она взялась здесь невесть откуда. Он захватил ее поудобнее я стал приближаться ко мне.
«Ты боишься, что голыми руками не справишься?» — спросил я.
Тут уж они захохотали «Ну и комик!» — воскликнул парень, который собирался меня бить, и с размаху ударил палкой по вытянутой руке метательницы диска. Палка переломилась, одна ее половинка улетела в кусты. А парень с друзьями ушел.
В темноте я ощупал руку метательницы. Она была перебита. Гипс от удара лопнул, но внутри руки находилась проволока, и кисть метательницы вместе с диском держались теперь на этой проволоке.
Директор сидел в своем кабинете и играл в шахматы с милиционером. Как раз в тот момент, когда я входил, милиционер сказал: «Мат», — и директор сразу сделался красный от досады.
Я сообщил ему, что неизвестный хулиган перебил руку у метательницы диска. О проволоке внутри я тоже сказал, хотя он, наверное, и без меня знал, как устроены статуи. «А. как ты разглядел это в темноте? — спросил директор. — Может, ты видел, как он совершал свое хулиганство?» Я сказал, что да, видел. «Э-э! — закричал директор. — Так дело не пойдет. Когда я был режиссером парка, ни одна сволочь при мне не смела и пальцем прикоснуться к инвентарю. Я не говорю, что совсем не было повреждений. Были! Не следует закрывать на это глаза. Но только в мое отсутствие!»
И он снова рассказал, как семеро хулиганов поджидали его за углом, хотя семеро одного не ждут. «Как быть дальше?» — спросил я. «А так, — ответил директор. — Раз ты видел, значит, ты и виноват. Доставай теперь гипс и сам загипсуй повреждение. Одним словом, проявляй инициативу». «А где взять гипс?» — спросил я. «А аптеке, брат! В аптеке! — закричал директор. — Или ты думал, тебе будут поблажки, раз ты сын Савинова? Нет, брат, я работаю невзирая на лица. Такой у меня принцип».
