Как жила Тася - [7]
И она заметила торчавшую из-под игрушечного столика знакомую лапку.
– Бедный, бедный Мишенька! Старый друг! Значит, он весь день под столом пролежал!
Вспыхнула Тася, вытащила Мишу, взяла его на руки и нежно стала ласкать. Ужасно стыдно ей почему-то было! Вспоминалось, как стащила она его с кроватки, как за весь день не вспомнила о нем, а какой-то голос явственно шептал внутри: «А, вот ты какая! А приятно бы тебе было, если б пришла чужая девочка, и твоя мама сразу разлюбила бы тебя и только на ту бы и смотрела?! Вот ты подумай-ка!»
И в ответ на эти мысли Тася только крепче прижимала к себе старого верного Мишу и целовала его в облезлое ушко.
МИШИНА ЕЛКА
– Мама, дай мне тряпочек, мне надо Мишке новую рубашку сшить! – говорила Тася, подходя к маме, которая усердно шила что-то на машинке.
– На тебе! – ответила мама, на минуту останавливая свою работу и придвигая к Тасе несколько лоскутков.
Тася недовольно повертела их в руках.
– Мамочка, они некрасивые: серые! Нет ли у тебя других?
Но мамина машинка уже поспешно отбивала свое «тук-тук-тук!», и мама только отрицательно головой помотала. Но от Таси не так-то просто было отделаться.
Она подумала минутку и опять спросила:
– А если я сама найду, тогда можно? Хорошо, мамочка?
Неизвестно, расслышала ли хорошенько мама Тасин вопрос, но только она торопливо ответила:
– Хорошо! хорошо! Не мешай, пожалуйста!
Тася медленно вернулась в детскую, обдумывая, с чего начать поиски. Заглянула в комнату сестры, под папин письменный стол, в мамин рабочий ящик нигде ничего не было. Няня сидела штопала чулки, и у нее тоже ничего не было.
Девочка совсем уж теряла надежду, как вдруг ей бросился в глаза пестрый ситцевый фартучек, который она сняла перед завтраком, потому что разорвала его нечаянно, зацепившись за нянин сундук.
– Ведь хорошо бы из него сделать рубашечку? – промелькнуло у нее в голове.
Тася нерешительно взяла и стала рассматривать фартучек.
Вон какая дыра и прямо спереди! Ну, как его теперь носить? А рубашка бы вышла очень хорошая и нарядная! Как раз к елке! Ведь мама же позволила взять, если я сама найду что-нибудь!
Хоть Тася и не совсем была уверена в своей правоте, но, чтоб не раздумывать дольше, быстро распластала фартучек на полу, взяла ножницы и принялась за дело.
Кроить эти рубашки ее выучила мама. Это было очень просто: сложить материю пополам, вырезать с боков по куску и готово.
Скроив, Тася достала нитку с иголкой и солидно уселась шить в уголке. Шила, а сама обдумывала, кого позвать и как устроить елку для Мишек и кукол.
Каждый год после большой елки бывала и крошечная – для игрушек. Тася ее сама украшала, сама созывала гостей и угощала их. Куклы, наряженные в лучшие платья, сидели тут же.
– Не буду звать мальчиков! – соображала Тася.
В прошлом году были Володя и Петя, все время шумели и толкались, Мишку как мячик кидали, все конфеты съели, мне даже ни одной шоколадинки с картинкой не досталось! Нет, позову лучше одну Сонечку. Пусть возьмет свою обезьянку Томку, и мы будем играть!
– Ты что же это, матушка моя, наделала? А? – вдруг прервал ее мечты нянин голос над самой головой. – Хороший передничек изрезала! Вот я сейчас пойду мамаше пожалуюсь!
Мама вошла в комнату и ахнула.
– Тася, как же это ты смела сделать не спросясь?
Тася вспыхнула.
– Ты же мне сама позволила, мамочка, взять, если я найду что-нибудь! – невинным голоском ответила она.
– Когда же это я позволила?
– А ты шила тогда…
Тася подняла осторожно глаза на мамино лицо и увидала, что ее губы дрожат, сдерживая улыбку. Она радостно запрыгала.
– А! Ты не сердишься, не сердишься!
Мамино лицо вдруг стало серьезным.
– Нет, сержусь! На то, что ты хитришь: терпеть этого не могу! Скажи по правде: разве ты не знала, что нельзя резать фартучек? Почему ты меня не спросила?
Тася потупилась.
– Потому что ты бы не позволила! – едва слышно ответила она.
– Ага! Вот видишь! Значит, ты отлично знала, что нельзя!
Тасе стало очень неловко. Она заморгала глазами и низко опустила голову.
– Ну, будет! – услышала она мамин голос. – Вперед так не делай! Иди всегда прямым путем! Ну, покажи, что у тебя тут выходит. Молодец, скроила-то ты совсем верно. Ну, пойдем уж, я тебе дам золотые пуговки для застежки!
Тася улыбнулась, провела кулаком по затуманившимся глазам и вприпрыжку побежала за мамой. На душе у нее стало легко и свободно.
Когда подошло Рождество, и то папа, то мама стали приносить заманчивые пакеты, и дети с живейшим любопытством кидались развертывать их. Тася, словно маленький мышонок, зорко присматривалась и ловила удобную минуту.
– Папочка, можно мне эти шоколадные лепешечки для моей собственной елки взять? – умоляюще заглядывала она отцу в глаза. И вот этих пряничков тоже, хоть немножко!
И, получив разрешение, стремглав убегала в детскую и прятала добытые сокровища в потайное местечко.
– Таська всю елку перетаскает, право! Вот жадная-то! – ворчал брат Коля.
– Не беспокойся, я и тебя приглашу! – утешала его девочка.
– Ну, еще бы!
Но вот и Рождество пришло. Празднично запахло хвоей в комнатах. Тася в новом платьице тихонько прохаживалась по гостиной и сияющими глазами посматривала на темную, пушистую елку, которую должны были зажечь вечером, всю разубранную, красовавшуюся посреди комнаты.
