Как я работал на “Голосе Америки” - [3]

Редкий случай, когда начальство держит обещание: некоторое время спустя в штат “Голоса“ был принят молодой священник Виктор Потапов, он навсегда освободил меня от “чужих богов“. Шутка, конечно. А всерьез замечу, что когда религиозную программу, включая еврейскую часть, до моего прихода вел христианин, ни одного протестующего письма ни от одного еврея не поступило. Любопытно, правда?

Первое десятилетие моей работы на “Голосе Америки“ — восьмидесятые годы, время Рейгана, время победы над коммунизмом. Кем бы ни были сотрудники радиостанции по своему происхождению, возрасту, религии — мы все знали, что противоборствуя коммунизму, мы делаем великое дело. Удивляло, однако, отношение некоторых (многих, честно говоря) американцев к “своему голосу“. Речь идет в первую очередь об американских либералах. Политическая корректность стремительно набирала силу, а одна из ее догм гласит, что все несчастья страны проистекают от правительства, — оно не бывает хорошим, оно по определению зло, особенно если оно республиканское.

Помню, как в самом начале моей американской жизни я попал на прием в очень богатый дом, хозяйка которого, пламенная либералка, с гордостью сказала: “Мы всегда воюем с правительством“. Она была уверена, что найдет у меня поддержку: я ведь тоже не любил “свое“, т. е. советское правительство. А если правительство делает что-нибудь хорошее? Она посмотрела на меня как на безнадежного идиота: так не бывает никогда.

“Голос Америки“ — правительственная организация, и это сказывается на его положении. Дело не в том, что его не любят либералы, это можно пережить, но, к примеру, его программы транслируются так, что их невозможно принимать на американской территории. Этот факт буквально сшибает с ног новых эмигрантов. Казалось бы, где еще послушать “Голос“, как не в Америке?.. А вот нет: правительственная радиостанция по закону не имеет права участвовать в политической жизни внутри страны. А разреши — так она будет пропагандировать политику правящей партии, так ведь? В общем, если вдуматься, в этом есть смысл.

Программы “Голоса” предназначены для заграницы — непреложная истина, и когда у нашего микрофона выступает государственный деятель или крупный политик, он знает об этом, однако не было случая, чтобы кто-то отказался дать интервью. Вот с деятелями литературы и искусства бывало сложнее, поскольку почти все они либералы и автоматические противники всего правительственного. Расскажу в этой связи одну историю.

Русские читатели старшего поколения помнят такого американского писателя — Говарда Фаста. В шестидесятых годах его произведения охотно печатались в Советском Союзе, поскольку соответствовали строгим требованиям официальной советской идеологии. Их автор был коммунистом, ненавидел капитализм, сочувствовал советской политике. Все было хорошо до тех пор, пока Говард Фаст не осудил публично подавление венгерского восстания советскими танками. Это привело к ссоре с коммунистами и к выходу писателя из американской компартии.

И вот однажды (дело было, помнится, в середине восьмидесятых годов) призывает меня начальство и велит отправляться в Роквилл, в Еврейский общественный центр Большого Вашингтона, где известный писатель Говард Фаст выступает перед читателями. Мне надлежало описать встречу и взять интервью у писателя.

Откровенно скажу, такое поручение — провести интервью — встречаешь не всегда с удовольствием. Но одно дело отправиться на интервью с каким-нибудь деятелем, чье имя слышишь впервые, а другое дело — со знаменитым, со школьных времен почитаемым и читаемым автором. Особый интерес я испытывал к нему еще и потому, что отлично помнил скандал, разразившийся после его выхода из американской компартии. Помнил статейки в советских газетах с непременным смакованием еврейского происхождения Фаста — до того он считался «просто американцем», многие и не догадывались, что он еврей. Известный в те времена литературный погромщик Николай Грибачев (кто-нибудь помнит такого?) рекомендовал бывшему коммунисту Фасту «идти в синагогу по примеру своих предков». Не потому, конечно, что Фаст — верующий, а чтобы ясно было, кто есть кто… В общем, я чувствовал в нем своего, родного, тоже беженца от антисемитского коммунизма, как мы, тогдашние эмигранты. Вот уж с ним-то есть о чем поговорить, вот уж с ним-то у меня найдется много общего, думал я. И ой как ошибся…

Встреча с читателями была посвящена выходу новой книги Говарда Фаста — не помню, к сожалению, какой именно. Но о книге писатель сказал как-то между прочим, почти вскользь, а главное время и главные силы обратил на политическую ситуацию в стране в связи с приближавшимися президентскими выборами. Его политические симпатии были на стороне демократов, но говорил он больше всего о политическом противнике — кандидате республиканцев Рональде Рейгане. Боже, с какой страстью, с какими передержками, с какой поистине коммунистической нетерпимостью! Он утверждал, что Рейган — это неизбежная мировая война, всеобщий крах, смерть. Что касается личности президента, Фаст без стеснения называл его глупцом и невеждой, в жизни не прочитавшим ни одной книги. Наполнявшие аудиторию еврейские дедушки-бабушки, традиционно голосующие за демократов, — и те, мне казалось, были шокированы большевистской прямолинейностью оратора: что ни говори, они были, в основном, мягкосердечными либералами, а не твердокаменными коммунистами…