Как я победила рак. Дневник исцеления - [2]

А. Мюнс. Книга о жизни и смерти

Начало

Нельзя переплыть море, просто стоя и глядя на воду.

Рабиндранат Тагор

09.05.1997 г. День Победы… А я лежу полуживая, сил хватает только на то, чтобы немного походить по комнате. Мне предстоит большая борьба за жизнь, и, думаю, победа будет за мной. Я сделаю все возможное, чтобы победить свою болезнь, название которой страшно пугает: рак.

Это первая запись в моем дневнике, но все началось раньше, намного раньше.

17.01.1995 г.

Сон (первый)

Я стою у подножия высокого крутого холма, поросшего травой, и смотрю вверх. Там, далеко наверху, мой дом, но хорошей дороги к нему нет. Путь только один – вверх по склону. И я, цепляясь за длинную густую траву, неожиданно легко и быстро поднимаюсь. Вдруг склон становится отвесным и гладким, трава исчезает, и я, хватаясь за воздух, стремительно лечу вниз. Меня обгоняют обломки досок, и я падаю на них вместе с невесть откуда взявшимися сухими листьями. Боли нет.

Я в доме. Большие окна, много света, тепло. Мебели нет. Вместо нее – цветы. Они стоят на подоконниках, в беспорядке на полу. Это живые комнатные растения в глиняных горшках, и все цветут. Открываю дверь на веранду – и здесь светло и тепло. Решаю часть цветов перенести сюда. Неожиданно вижу себя в большом зеркале на стене: бесцветная тень в сером балахоне с горшком в руках. Неприятно удивлена. Выхожу на крылечко: резные красивые перила. Дотрагиваюсь до них, и они рассыпаются в труху.

Проснувшись, я долго думала: к чему это? Сон потряс меня, я даже записала его, чего никогда не делала раньше. Сейчас-то я понимаю, что этот сон был предупреждением, сигналом, что моя жизнь в опасности. Это был мой первый вещий сон. Потом они снились мне еще и еще, предупреждая, что моя жизнь в опасности и я о них напишу.

После этого сна я стала часто болеть простудными заболеваниями, которые давали осложнения то на легкие, то на почки. Я перенесла тяжелейший грипп с высокой температурой – неделю она держалась на высоких отметках – 39,0—39,5 градуса. Появились проблемы с пищеварением. Стоило чуть больше съесть, и живот «раздувало». К вечеру я становилась на два размера больше, чем утром. Пища в желудке застаивалась, не перевариваясь. Для облегчения я вынуждена была искусственно вызывать рвоту. Съеденная за день забродившая пища фонтаном извергалась наружу. Становилось легче. Я быстро поняла, что есть надо понемножку и что-нибудь одно: или кашу, или хлеб, или мясо… Что и делала избегая таким образом страданий.

К осени 1996 года состояние ухудшилось. Слабость стала выраженной настолько, что я боялась, смогу ли встать утром, чтобы идти на работу. Появилась одышка при ходьбе, к вечеру сильно отекали ноги. Утром все тело тупо ныло, словно меня всю ночь нещадно били. Одна за другой следовали болезни: лайм-боррелиоз, острая респираторная вирусная инфекция, бронхит… Бесконечные больничные давали возможность лежать – сил для физической нагрузки уже не было…

Проводила лечение, назначенное врачом, выходила на работу… Сил не прибавлялось. Вспоминала лекции по онкологии – иногда рак проявляется только одним признаком – слабостью. Спрашивала у лечащего врача, не рак ли у меня? Ответ: «Вы бы не так выглядели» – успокаивал.

В марте 1997 года после приступа острого холецистита я попала на прием к хирургу и на ультразвуковое исследование. Дай бог здоровья и всех благ хирургу нашей районной больницы Геннадию Алексеевичу С. и врачу-рентгенологу Ирине Игоревне Д. – именно они заподозрили неладное и направили в областную больницу на консультацию, где уже 23 апреля 1997 года мне сделали операцию по удалению желчного пузыря и дали заключение. Клинический диагноз: полипоз желчного пузыря. Желчный пузырь. В дне ворсинчатая опухоль диаметром 1,5 см. Результаты исследования показали: «Папиллярная аденокарцинома с инвазией в мышечный слой».

Диагноз-приговор: рак… Уж я-то знаю, я – фельдшер и биолог. Сознание растворилось, я оказалась в невесомости: где я, что я? – непонятно… Постепенно прояснилось: в больнице, в коридоре, сижу на кушетке, в руках бумажка-заключение.

Словно что-то темное навалилось на меня и придавило. Я приняла эту тяжелую ношу и пошла с ней по жизни. Не было ни истерик, ни рыданий. Вдруг пришло осознание: слезами горю не поможешь.

Вероятно, Господь направлял меня. Руками пожилой женщины Г. Е. Амбрасовской, тети мужа, которая дала мне вырезку из газеты:

«Рак: есть ли надежда на выздоровление?

– Есть! И надежда научно обоснованная, – утверждает ученый-биохимик Тамара Васильевна Воробьева».

В статье говорилось о том, что «миллионы людей во всем мире страдают от тяжелых заболеваний, при лечении которых традиционная медицина бессильна. <…> И слово „рак“ звучит сегодня как приговор». Российский ученый-биохимик Тамара Васильевна Воробьева изобрела новый препарат для лечения рака ВИТУРИД, взяв за его основу соль ртути в биотической концентрации, то есть в том же виде, в каком она содержится в организме человека. При введении в организм препарат проникает в пораженные клетки, восстанавливая их.

Витурид действует лишь на злокачественные клетки, не повреждая здоровые. В августе 1995 года по инициативе Международной академии ЮНЕСКО и Министерства здравоохранения Республики Карелия в Петрозаводске прошел международный симпозиум «Витурид. Роль ртути в жизнедеятельности организма». В работе симпозиума приняли участие около ста ученых разных стран, многие из которых одобрили Витурид, признав его эффективным при лечении рака. Они отметили, что после его применения опухолевая ткань замещается молодой соединительной тканью, клетки дифференцируются, становятся более зрелыми, что указывает на обратное развитие опухоли. Отмечено, что