Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина - [20]
В этом проекте были очень детально проработаны сюжеты, посвященные основным правам и свободам граждан России. А принцип разделения властей декларировался так: «Умеренность, упорядоченность и действенность государственной власти в Российской Федерации обеспечивается разделением законодательной, исполнительной и судебной властей, федеративным построением государства, разделением государственной власти и муниципального самоуправления, а также всенародным избранием главы государства — Президента Российской Федерации, воплощающего единство российской государственности и обеспечивающего незыблемость конституционного строя, согласованную деятельность всех подразделений государства»[16].
Проект предполагал асимметричную модель федеративного устройства: конституционно закреплялись три «уровня» статуса территориальных образований — республики, губернии и автономные национальные сообщества с различным объемом прав и полномочий. Для разграничения полномочий между Федерацией и республиками предполагалось заключение федеративных договоров.
По своему «конституционному дизайну» проект сильно диссонировал с традициями советских конституций. Например, авторы использовали непривычное понятие «органический закон», предлагали упразднить Конституционный суд, передав его функции Верховному суду, придумали Государственный совет при Совете министров РФ, который должен был стать органом административной юстиции.
Что касается нашего, «президентского» проекта («проект Алексеева — Шахрая»), который и стал Конституцией Российской Федерации, то он был готов в апреле 1993 года. Президент Ельцин официально заявил о завершении работы над «своим» проектом 14 апреля 1993 года на брифинге для СМИ. А сам документ был официально опубликован 30 апреля в газете «Известия» и затем еще 5 мая 1993 года — в «Московской правде»[17].
Как писал позднее сам Сергей Сергеевич Алексеев, «президентский» конституционный проект «в противовес официальному просоветскому варианту, в апреле 1993 года в ходе референдума о доверии Президенту и в последующие месяцы стал своего рода идейной платформой в борьбе с коммуно-советской идеологией и практикой»[18].
В работе над нашим совместным проектом Сергей Сергеевич широко использовал свои идеи о «Конституции Человека». Его концепция Основного закона, который «ставит человека, с его высоким статусом и неотъемлемыми правами, над властью[19]», полностью соответствовала подходам президентской команды и самого Ельцина.
Ключевым элементом нашего проекта стал полный отказ от «вертикали Советов» и выведение Президента Российской Федерации из классической системы разделения властей. Последнее решение — это не наше изобретение. Фактически в модели президента, стоящего над всеми ветвями власти, нашли воплощение взгляды великого русского реформатора и законотворца Михаила Михайловича Сперанского>{45} на «оптимальную для России» конструкцию государственной власти и на роль главы государства.
Как известно, для окончательной доработки своего проекта президент Ельцин созвал в июне 1993 года Конституционное совещание, куда вошли представители федеральных и региональных органов власти, местного самоуправления, политических партий, общественных организаций, производственных союзов, представителей науки и культуры. Анатолий Собчак вместе с Виктором Шейнисом>{46} был назначен координатором группы представителей политических партий, профсоюзных, молодежных, иных общественных организаций, массовых движений и конфессий.
Тем не менее во время работы Конституционного совещания Собчак активно выступал против «президентского» проекта. В начале августа 1993 года он даже инициировал собрание депутатов всех уровней города Санкт-Петербурга и Ленинградской области (более 400 депутатов, представители 32 партий и общественных организаций), которое заявило, что «президентский» проект страдает множеством недостатков и требует доработки. В качестве недостатков были названы «неприемлемый способ формирования верхней палаты парламента, несбалансированность взаимоотношений президента и законодательной власти»[20]. Такой же позиции Собчак придерживался и на заседании Президентского совета, последовательно выступая против «проекта Алексеева — Шахрая».
В отличие от Анатолия Александровича мой соратник Сергей Сергеевич Алексеев обладал уникальной способностью смотреть далеко за горизонт текущих событий и, оставаясь «на стороне» исключительно одной лишь науки, мог удивительно точно и глубоко оценивать не только юридический, но и политический смысл бурных событий 1990-х годов. Конечной целью работы над новым Основным законом он считал не закрепление интересов каких-то политических сил, а скорейшее восстановление общественного согласия. Он подчеркивал, что проект Конституции — это «возрождение и единение России, ее народа, конец тоталитарного режима». Он был уверен, что мы пишем документ для каждого человека, а не для власти, и часто повторял: «Пускай каждый россиянин поймет и скажет: “Это моя Конституция!” Только тогда она будет принята народом».
