Как я был великаном - [7]

Вот тут-то я и появлюсь, голубчики мои, и вручу этакому типу проспект своей конторы по переселению.

Вам не нравится двадцатый век? Положитесь на меня — на своих специальных, прекрасно оснащенных переселяющих машинах я перемещу вас в любое столетие. Никаких перелетов, господа, гарантирую только несколько более длительное переселение. Изберите себе столетие, где вы чувствовали бы себя наилучшим манером, — и мы с помощью квалифицированных специалистов быстро, дешево и удобно доставим вас вместе с вашей семьей и со всеми вашими мебелями куда потребуете.

Мои машины надежно действуют пока только в радиусе трехсот лет, однако мы трудимся над созданием двигателей, мощность которых играючи преодолеет два и даже три тысячелетия. Такса за каждый пройденный в обратном направлении год за один килограмм груза — столько и столько-то…

Сколько это в денежном выражении — я пока тоже не имею понятия; то есть и машин, которые перемещались бы во времени, у меня тоже нет; однако не извольте беспокоиться, все образуется, стоит лишь взять карандаш и подсчитать прибыль. А что до организации — организацию я давно продумал. Скажем, приходит ко мне клиент; дескать, так и так, желаю переселиться из этого треклятого столетия, хватит, мол, с меня отравляющих газов, гонки вооружения, фашизма и всего такого прочего…

Я позволю клиенту излить душу, а потом предложу: извольте взглянуть, милостивый государь, вот наши проспекты разных столетий. Это, к примеру, девятнадцатое. Эпоха культурная, кабала сносная, войны пристойные, разве с нашими сравнить — куда там! Расцвет наук, масса возможностей для экономического процветания; в особенности рекомендуем вам эру Баха — гармония полная, обхождение с людьми гуманное. Век осьмнадцатый вообще привлекателен для ценителей духа и вольной мысли; предлагается главным образом так называемым господам философам и интеллектуалам. Иль, сделайте одолжение, взгляните в шестое столетие после Р.X.; что верно, то верно, в ту пору свирепствовали гунны, но зато можно было укрыться в девственных чащах — идиллия, знаете ли: сказочный, насыщенный озоном воздух, рыбалка и прочие спортивные развлечения. А эпоха гонения на христиан? Век довольно цивилизованный: уютные катакомбы, относительная терпимость в вопросах веры и прочих делах, никаких концлагерей и так далее.

Словом, я был бы удивлен, если бы никто из наших современников не нашел для себя ничего подходящего в минувших веках, где бы жилось вольготнее и проще; я был бы изумлен, если бы какой-нибудь оригинал за сходную плату в конце концов не пожелал переселиться… в палеолит. Вот тут-то я бы ему и ответил: сожалею, голубчик, но поверьте, у нас столько заявок на первобытные времена! Туда мы своих клиентов возим только скопом; багажа берем лишь двенадцать фунтов весу; иначе никак не поспеть, слишком большой спрос. Сейчас принимаем заявки на 13 марта будущего года — это ближайший рейс в палеолит, на который пока еще есть свободные места; если желаете, мы забронируем…

Да что тут долго рассуждать, господа. Выгодное было бы дельце: я бы не мешкая начал массовый перевоз с тридцатью машинами и шестью прицепами. В конторе у меня все уже наготове, вот только этих специальных машин времени еще нету. Ну, да ведь их изобретут — не сегодня, так завтра; на мой взгляд, это первейшая необходимость в наш просвещенный век!

ЯН ВАЙСС МЕТЕОРИТ ДЯДЮШКИ ЖУЛИАНА Перевод Н. Аросевой

Толпа на горе. — Полиция! — Не прикасаться! — А яйцо-то холодное.

Мы стояли на высокой горе и глядели в небо. Под нами, сжавшись в темноте, лежал опустевший город. А в ночном небе разыгрывалось нечто грозно-прекрасное.

Падали метеориты…

Все небо было исчеркано огненными линиями, пересекавшимися, перекрещивавшимися во всех направлениях. На западе, рассыпая искры, горела оранжевая дуга. Внезапно в центре дуги вспыхнула зеленая звезда и величаво поплыла по небу, оставляя за собой зелено-золотой шлейф.

Потрясенные, мы смотрели на комету.

Вдруг из золотистого шлейфа выпало исполинское яйцо! С пронзительным, оглушившим нас шипением оно покатилось по небосводу, раздался громовый удар, гора содрогнулась у нас под ногами, и далеко-далеко на горизонте взвилось пламя.

Нас обуял панический ужас. Как по команде, тронулась толпа на горе — мы бросились туда, где пылал горизонт.

Не знаю, долго ли мы бежали. Небо давно погасло, сделалось бездонно-черным, словно все звезды упали вниз и не стало больше звезд…

Что это было? Что?

Наконец толпа остановилась. Леденея от ужаса, уставились мы на выжженную пламенем землю: посреди черной проплешины лежало огромное серое яйцо…

— С кометы упало! — слышались возгласы.

— Яйцо упало с кометы, вот оно перед нами, а никто ничего не делает!

— Конец света еще не настал!

Слегка зарывшееся в землю, яйцо мирно лежало среди пепелища. Кольцо все сжималось, по мере того как люди смелели. Наконец самые храбрые, не выдержав, подбежали к самому краю воронки.

— Не прикасаться! — предостерег их староста. — Оно раскалено добела! Я послал за полицией.

Я подошел вплотную к яйцу — проверить, действительно ли оно пышет жаром, — но никакого жара не ощутил. Все поразились моему геройству. Тогда я кончиком мизинца дотронулся до серого тела.