Как взрастить яблоню-"аристократку". Рожденные водной стихией: жемчуг...("Сделай сам" №2∙2001) - [89]

В «кровном родстве» с этими словами состоит и слово «чересчур». Уже известный нам, С.В.Максимов пишет: «Применение загадочного смысла «чересчур» в обиходной речи для каждого совершенно понятно. Неясно лишь его происхождение, так сказать, колыбель и место его родины. Если мы расчленим (говоря учебным выражением) слово «чересчур», то есть разделим на обе составные части наше наречие, то получим предлог «через» и существительное «чур».

Палка, служившая в деревне для «записи» выполнения работ. Вместо фамилий на ней вырезаны родовые знаки крестьян

Такие знаки заменяли подписи. Они вырезаны на берде — детали ткацкого стана

«Чур» у наших предков, у язычников-славян, могло быть божеством не особенно высокого ранга, скорее, полубогом, мифическим существом, однако таким, что имя его повсюду знали и особенно чествовали. В Белоруссии, например, «чур» до сих пор не забыт (как случилось в Великороссии), но пользуется особенным уважением. Он почитается покровителем и сберегателем границ подземельных владений и еще живет на земле, как существо, которое может награждать и наказывать, любить и ненавидеть и т. п.

…«Чура», как всякую живую и действующую силу, олицетворяли, представляя его в видимом образе, в деревянном изображении, имевшем форму круглыша, короткого обрубка толщиной в руку. На нем вырезались условные знаки, обозначавшие семью и владельцев. Такие обрубки сохранили древнее название свое в известных словах, уцелевших до нашего времени, каковы: чурбак, чурка, чурбан, чурбашка, чурак, чурок, чушка. Они ставились в давнюю старину по межам на тех местах, «куда топор и соха ходили», как привычно выражались в старинных владенных актах. Несмотря на грубость работы и ничтожность того материала, из которого вырубались эти «чуры», стоящие на границах, почитались предметами священными и неприкосновенными. Безнаказанно их нельзя было уничтожать; вырванные случайно должны быть заменены новыми тотчас же, чтобы не свела неосторожных рук судорога, чтобы не высохли они на том же самом месте. На нем уже предполагалась невидимо поселившаяся сила, которую следовало бояться, так как ей предоставлено право наказывать: насылать беды и наделять болезнями до пожизненной слепоты и преждевременной смерти включительно.

В Великороссии «чур» как божество совершенно забыт — осталось в памяти только его имя, да в глухих лесных местах кое-какие обычаи из далеких времен язычества. По всей Великороссии слово «чур» перенесли прямо на поземельные границы и этим именем зовут всякую межу, грань, рубеж и т. п. Говорят: «Не ступай за чур» (за черту); «Нелей через чур» (через край); «Наше по чур» (то есть по эту грань) и т. д. Затем по всей обширной России чураются и зачуровываются, то есть делают себя и разные вещи заговоренными, неприкосновенными, заповедными; словом, не забыли выражения старого, как русский белый свет и родная мать сыра земля: «Чур меня!»

А некоторым исследователям в слове «чур» слышится созвучие со словом «пращур», т. е. предок. Тогда выходит, что чур, как дух предка, является защитником семьи, а говоря: «чур меня», мы как бы просим его помочь в беде. И это ведь, как ни странно, помогает!

В северных русских губерниях такие знаки использовались вплоть до начала XX в. Подобно дворянским гербам, сыновья наследовали знак отца, причем тот, который оставался наследником дома, получал знак в неизменном виде, а остальные братья прибавляли к нему черточки — «отпятки». Женщины, увы, не имеющие права наследования, в девичестве процарапывали на своих прялках и бердо (деталь ткацкого станка) знак отца, а после свадьбы — «мужнин».

В Историческом музее хранится интересный экспонат — бердо с семью разными родовыми «знаменами». Это значит, что семь раз передавалось оно от матери к дочери. А память народная передает из уст в уста анекдот с 80-летней «бородой»: записалась одна крестьянка в колхоз, а вместо подписи, по причине неграмотности, крестик поставила. Пришла через месяц зарплату получать и в ведомости нолик рисует, а на удивленные расспросы с достоинством отвечает: «Ну чудные вы люди! Я ж замуж вышла — фамилию сменила». Зная теперь о существовании традиции родовых знаков, наверное, уж не покажется нам этот анекдот столь потешным.

Кстати, в истории почти всех народов мира можно встретить схожие сюжеты. До недавнего времени символы, подобные вышеописанным, употребляли индейцы Северной Америки, аборигены Австралии и Африки, народы Сибири, Средней Азии, Поволжья… Были времена, когда каждый род носил имя какого-либо животного и оно являлось не только его символом, но и покровителем, а потому почиталось как священное. В Австралии называлось такое животное кобонгом, в Америке — тотемом, в Азии — тамгой.

* * *

«Не богат, да славен — тот же барин», — так рассуждали в народе, а потому гордились своей принадлежностью к трудовой династии не меньше, чем к дворянскому роду.

В последнее время, правда, причин для гордости у нас становится все меньше. Не покладая рук и языков, трудятся над ее искоренением иные СМИ. Но мы-то знаем, что возрождение страны начнется именно с осознания рядовыми ее гражданами своего места в обществе, с восстановления гордости за дела предков и желания продолжить их. Возможно, кто-то скажет, что сегодня у нас куча первоочередных задач, а экскурс в историю геральдики — всего лишь экскурс, но увлеченным читателям хочу напомнить, что даже когда Петр I по-своему обустраивал Россию и не думал о родовых гербах ее граждан, сами граждане активно занимались гербовым творчеством.