Как выжить в современной тюрьме - [28]
В «системе» вообще предметный мир не такой, как на свободе. Каждая мелочь, каждая скрепка, веревочка, тряпочка, баночка, бумажка, кусочек кожи представляют определенную ценность и могут быть использованы в хозяйстве.
Хочется оговориться, после проведения «шмонов», изъяв что-либо, оперативники не стремятся наказать з.к. за наличие «запрещенных» предметов. Многие предметы и ценности, если не все, оседают непосредственно в карманах «шмонщиков». Они этим живут. Это их бизнес. Часто изъятую «трубу» (мобильный телефон) можно купить за определенную сумму у того же «шмонщика» или «кума». Поэтому в составлении протокола и определении принадлежности изъятой вещи работники системы не заинтересованы. Дело в том, что львиная доля изымаемого запрета попадает на централ опять же через них. Другими словами, срока за изъятый «запрет» вам никто не добавит. Опасаться этого не стоит.
Иногда бывает так, что после личного разговора с тем, кто конфисковал у вас какую-либо вещь, её можно вернуть. И не всегда это бывает за деньги. Хотя за деньги любой «продольный» готов оказать вам ряд услуг. Конечно, при условии, что он вас знает или поверил вам, т. к. тюремщики крайне опасаются возможных неприятностей по службе. Надо понимать, что в «системе» все наблюдают за всеми. Зэки — за работниками и за своим братом, работники — за зэками и друг за другом, комиссии — за всеми подряд. И все очень хотят денег, но боятся проблем.
Что можно купить в тюрьме за живые деньги? Спиртное, табак, наркотики, продукты питания, предметы обихода, часы, нагревательные плитки, спирали, ножи, телефоны, радиоприемники, магнитофоны, медикаменты, вещи, в отдельных случаях телевизоры, холодильники, вентиляторы, инструменты и различную мелочь, необходимую для устройства быта.
Что-то продают работники тюрьмы, что-то те же «баландеры» или хозобслуга из числа заключенных, уже получивших срок и оставшихся отбывать его в отряде по обслуживанию функционирования тюрьмы.
Нужно иметь в виду, что продажа продуктов питания т. н. «баландерами» (разносчиками баланды) по «понятиям» запрещена, т. к. они эти продукты воруют из того, что положено зэкам по закону (из «положняка»). В принципе подобные покупки и продажа наказуемы в среде зэков, но жизнь есть жизнь. Голод не тетка, а посему данные явления имеют место быть практически на каждом централе. Опять же приходится помнить — тюрьма не магазин, а «баландер» не продавец. В каждом случае необходимо договариваться о сделке отдельно. С «баландерами» расплачиваться деньгами не принято, обычно в ход оплаты идут сигареты, чай, кофе, вещи и т. д., хотя иногда это все же происходит.
В отличие от хозобслуги, работники тюрьмы берут, как правило, только деньги и редко — сигареты или карты экспресс-оплаты телефонов (собственно, не сами карты, а цифры секретного кода). Обычно мухлевать с цифрами, обманывать кого-либо не принято. Один прокол — и у вас больше их брать в оплату не будут. Да еще и разнесут по всей тюрьме эту историю. Тюрьма это маленькая деревня. Здесь все про всех знают.
Вернемся к ситуации на «спецу». Все вышеперечисленное (то, что можно купить непосредственно в тюрьме), конечно, попадает и на «спец» тоже, хотя львиная доля оседает на «общаке» (в общих камерах).
Как на «общаке», так и на «спецу», можно купить набор услуг, таких как: дополнительное время прогулки, дополнительный поход в баню (душ), возможность сфотографироваться и получить все фотографии с печатью учреждения (то есть эти фотографии при «шмоне» уже не изымут), посещение другой камеры или переход в другую камеру на несколько дней, иногда возможность несанкционированного свидания с родными и близкими, иногда возможность сделать звонок по телефону.
В каждом учреждении за это свои расценки, и они колеблются от 500$ (свидание) до 100 рублей — душ или фотография.
Что в принципе необходимо для устройства быта на спецу? Как и везде, набор постоянен: плитка или «спираль» для подогрева или приготовления пищи, эмалированная миска на 1,5 литра для этих же целей. кружка литровая, электрический чайник, кипятильник, кружка на 400 гр., холодильник (любого типа), набор посуды (любой). Хочу оговориться, что плитка или «спираль» — это вещи, запрещенные к употреблению в тюрьме, однако всегда во всех тюрьмах (может быть, конечно, не во всех камерах) они присутствуют. Их находят, конфисковывают, однако через некоторое время плитки и «спирали» вновь появляются. Часто бывает, что это те же конфискованные ранее предметы.
Как уже говорилось, время пребывания на «спецу» — это время адаптации. Наверняка один или несколько раз вас вызовет оперативный работник (в простонародье «кум») и попытается провести вербовку. Что это значит? Несмотря на то, что работники «системы» официально подчиняются Министерству юстиции, они ведут свою разработку контингента. Это делается для выявления прошлых преступлений, связей, предотвращения будущих или происходящих в данный момент преступлений, также ведется работа по предотвращению побегов, бунтов, актов неповиновения, выявляются всевозможные запреты и нарушители режима. Конечно, оперработники находятся в тесной связи с милицией и прокуратурой, и очень часто они отрабатывают определенный заказ милиции или прокуратуры, или выполняют прямые их поручения (например, ухудшение или улучшение условий содержания, внутрикамерная разработка, провокация на действие или бездействие, изоляция от подельников и прочих лиц). Поэтому оперработники постоянно заинтересованы в притоке информации и вербовке стукачей.
Книга является логическим продолжением первой части. В ней можно найти большое количество оригинальных иллюстраций и уникальный жизненный опыт, который не оставит равнодушным даже скептически настроенного читателя.Книга содержит нецензурную брань.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.